Мелетий (Якимов)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Мелетий и фамилией Якимов.

Епископ Мелетий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Епископ Рязанский и Зарайский
14 октября 1896 — 27 января 1900
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Иустин (Полянский)
Преемник:	Полиевкт (Пясковский)
Епископ Якутский и Вилюйский
5 июля 1889 — 14 октября 1896
Предшественник:	Иаков (Домский)
Преемник:	Никодим (Преображенский)
Епископ Селенгинский, викарий Иркутской епархии
5 ноября 1878 — 5 июля 1889
Предшественник:	Мартиниан (Муратовский)
Преемник:	Макарий (Дарский)
Имя при рождении:	Михаил Кузьмич Якимов
Рождение:	29 октября (11 ноября) 1835(1835-11-11) Нема, Вятская губерния
Смерть:	14 (27) января 1900(1900-01-27) (64 года) Рязань
Принятие священного сана:	30 декабря 1862
Принятие монашества:	1 февраля 1859
Награды:

Епископ Меле́тий (в миру Михаи́л Кузьми́ч Яки́мов; 29 октября [11 ноября] 1835, Нема, Вятская губерния — 14 [27] января 1900, Рязань) — епископ Русской православной церкви, епископ Рязанский и Зарайский.

Духовный писатель, кандидат богословия. Награждён орденами Владимира 3-й степени (1880) и Александра Невского (1895).

Канонизирован в лике святителя как местночтимый святой Иркутской и Ангарской епархии.

Биография

Родился 29 октября (11 ноября) 1835 года в селе Нема (Введенское) Нолинского уезда Вятской губернии в семье священника Косьмы Павловича Якимова и Александры Капитоновны, урождённой Рязановой, дочери чиновника, тоже из духовного происхождения; основательница Читинской Богородицкой Общины, ныне преобразованную в общежительный монастырь (умерла 29 декабря 1888 года, 75 лет от роду и погребена в основанной ею Обители).

Первоначальное образование получил в Нолинском, а затем в Вятском Духовных училищах. В 1856 году — окончил Вятскую духовную семинарию.

С 1856 года — послушник Вятского Успенского Трифонова монастыря.

26 марта 1857 года пострижен в рясофор без перемены имени.

С 1 сентября 1857 года — учитель по священной истории и нотному пению и надзиратель в Вятском духовном училище.

16 августа 1858 года принят в Казанскую Духовную Академию

1 февраля 1859 года по указу Святейшего Синода пострижен в монашество с именем Мелетий, а 16 марта епископом Никодимом рукоположен в иеродиакона.

9 декабря 1861 года по указу Святейшего Синода в наказание за служение панихиды по крестьянам села Бездна Спасского уезда Казанской губернии, убитым при усмирении их волнения, исключён из Казанской духовной академии (по этому же делу был арестован профессор Казанского университета, преподаватель русской истории духовной академии А. П. Щапов) уволен от преподавания в академии и послан на миссионерское служение в Посольский Спасо-Преображенский монастырь на Байкале в Иркутской губернии.

Миссионер в Сибири

23 июня 1862 года прибыл в монастырь и был определен миссионером в Селенгинское бурятское ведомство и 3-ю конную бурятскую бригаду Забайкальского казачьего войска.

30 декабря 1862 года — рукоположён во иеромонаха.

Там, среди миссионерских трудов, им было написано сочинение, за которое в 20 июня 1865 году он, уже иеромонах-миссионер, удостоен был степени кандидата богословия.

Всецело преданный делу многотрудной проповеди, весь ушедший в свою суровую, до потери здоровья, деятельность, отец Мелетий скоро привлек особенное внимание начальства на своё благоплодное служение.

С сентября 1872 года служил миссионенром на границе Монголии, в Цаганг-Усурском стане и Цакире, среди бурят и тунгусов.

30 августа 1873 года — назначен начальником Иркутского отдела духовной миссии и настоятелем Ниловой пустыни в Саянских горах.

2 февраля 1874 года — возведён в сан архимандрита.

Значительный заслуги архимандрита Мелетия обратили на него внимание высшего духовного начальства. 5 августа 1878 года последовало Высочайшее утверждённое назначение архимандрита Мелетия Епископом Духовной миссии в пределах Забайкальской области. 5 ноября 1878 года хиротонисан во епископа Селенгинского, викария Иркутской епархии, со званием начальника Забайкальской духовной миссии (центр которой находился в Чите).

Епископ Якутский и Вилюйский

5 июля 1889 года назначен епископом Якутским и Вилюйским. В Якутск прибыл 16 сентября.

Большой проблемой Якутской епархии была ситуация с больными проказой, живущих изолированно далеко в тайге. Мелетий детально ознакомился с условиями жизни прокажённых и был инициатором публикации в «Якутских епархиальных ведомостях» написанной врачом Якутской гражданской больницы К. В. Несмеловым статьи «Проказа в Вилюйском округе». Общественная реакция на эту статью была значительной. К борьбе с проказой подключились российские и зарубежные добровольцы и жертвователи. В Якутск приехала сестра милосердия из Англии Кэт Марсден, запустившая процесс постройки колонии для прокажённых невдалеке от Вилюйска. Позднее из Москвы для работы с прокажёнными приехали три сестры милосердия и опытный врач Д. С. Гимер.

Мелетий продолжил дело построения храмов. За время нахождения на якутской кафедре он освятил 14 новых церквей. Им было учреждено в Якутске церковное братство во имя Христа Спасителя. Было построено новое здание с домовой церковью для женского Епархиального училища (1892), открыто большое число церковно-приходских школ. При активном участии и попечительстве Мелетия в Якутске появился областной музей.

Епископ Рязанский и Зарайский

14 октября 1896 года назначен епископом Рязанским и Зарайским. В Рязань прибыл 17 февраля 1897.

С 1897 года — почётный член Казанской духовной академии.

Несмотря на недуги, совершал подвиг служения Богу в духе апостольской ревности, христианской любви, кротости. Рязанский край не стал местом его отдохновения, хотя и пространства были здесь не столь велики, как в Сибири, и пути сообщения более удобны, и климат значительно менее суров. Тем не менее, если в Якутской епархии на попечении владыки было 80 церквей, то в Рязанской — более 1000.

Скончался 14 (27) января 1900. Был похоронен в Архангельском соборе Рязанского кремля.

Церковное почитание

В 1984 году — по почину епископа Омского Максима (Крохи) и по благословению Патриарха Московского и всея Руси Пимена Мелетий, в составе Собора Сибирских святых, был причислен к лику святых.

18 июня 1998 года — обретены мощи святителя Мелетия.

18 сентября 1998 года — мощи перенесены в Рязанский Свято-Троицкий монастырь.

Мелетий — местночтимый святой Рязанской и Касимовской епархии. Его память прославляется 14 (27) января (день мирной кончины), 5 (18) июня (обретения мощей) и 10 (23) июня (день Собора Рязанских святых).

Тропарь, глас 5-й.:

Церкве Христовы Светильниче, земли Рязанстей и Сибирстей украшение, Святителю Мелетие, Владыце всех молися, мир вселенней даровати и душам нашим велию милость.

Кондак, глас 3-й.:

Днесь Собор Рязанских и Сибирских Святых предстоит в Церкви, и невидимо за ны молится Богу. Днесь Церковь небесная и земная ликовствует, Ангели и Святии радуются, купно паства с ними веселится, прославляя обретение мощей Святителя Мелетия, нас бо ради молят вси Превечнаго Бога.

Мелетий — местночтимый святой Иркутской и Ангарской епархии. Память его прославляется 14 (27) января (день мирной кончины) и 10 (23) июня (день Собора Сибирских святых).

Ангельски на земле поживших и со ангельскими чинми на Небеси ныне светло ликующих святых, в земли Сибирстей просиявших, песньми почтим: радуйся, архипастырю Иркутский Мелетие, земли Сибирския слава и украшение. Ты моли о нас Предвечнаго Бога.

В Красноярской и Енисейской епархии Мелетия прославляют в день Собора Сибирских святых.

Владыка Мелетий почитается и на родине в Вятской епархии: в п. Нема, где родился. а также в Троицком Соборе г. Уржума, где имеется частица его святых мощей и святой образ. Его память празднуется также 2 раза в год.

Сочинения Мелетия

Основные сочинения Мелетия:

• Поучение к новокрещёным о святой христианской вере. Казань (на бурятском языке).
• Древние церковные грамоты Восточно-Сибирского края (1653—1726) и сведения о даурской миссии. Казань, 1875.
• Православие и устройство церковных дел в Даурии (Забайкалье), Монголии и Китае в XVII и XVIII столетиях. Рязань, 1901.
• [www.chita.eparhia.ru/libr/sv/varlaam/melet/ Пустынник Варлаам, основатель Иоанно-Предтеченского скита в Чикойских горах, за Байкалом]. Рязань, 1901.
• О переводной церковно-канонической литературе в древней России (сочинение на соискание степени кандидата богословия). 1865.
• Якутский Спасский монастырь: владетельные акты на землю и угодья монастыря в древний период его существования. Якутские епархиальные ведомости, 1890, № 7-20.
• Сведения о состоянии Якутской епархии за истекшее семилетие (1889—1896).

Кроме того, им был написан целый ряд проповедей, миссионерских записок и отчетов по забайкальской и иркутской миссиям, которые печатались в «Иркутских епархиальных ведомостях» и перепечатывались затем в духовном журналах «Странник», «Миссионер» и в «Православном Обозрении».

Источники

• Мелетий // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Русское православие. [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_6960 Биография Мелетия (Якимова)].
• Интернет-журнал Сретенского монастыря. [www.pravoslavie.ru/jurnal/061214164033 Служение Русской Православной церкви в Якутском крае].
• [www.ryazeparh.ru Официальный сайт Рязанской епархии].
• Якутская епархия: история и современность. [www.jmp.ru/jmp/07/12-07/03.htm Журнал Московской Патриархии. 2007, № 12].
• [www.ryazeparh.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=204:2010-01-08-08-20-01&catid=26:2009-12-24-10-06-34&Itemid=15 Святитель Мелетий, епископ Рязанский и Зарайский]

Отрывок, характеризующий Мелетий (Якимов)

– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.