Яковлев, Юрий Васильевич

Юрий Яковлев
Имя при рождении:	Юрий Васильевич Яковлев
Место смерти:	Москва, Россия
Гражданство:	СССР СССР→ Россия Россия
Профессия:	актёр
Карьера:	1952—2013
Награды:

Ю́рий Васи́льевич Я́ковлев (25 апреля 1928, Москва, РСФСР, СССР — 30 ноября 2013, Москва, Российская Федерация) — советский и российский актёр театра и кино. Народный артист СССР (1976). Лауреат Государственной премии СССР (1979).

Один из самых популярных актёров Советского Союза, исполнитель более ста ролей в театре и кино. Крупнейший мастер как комедийного («Гусарская баллада», «Иван Васильевич меняет профессию», «Ирония судьбы, или С лёгким паром!», «Кин-дза-дза»), так и драматического («Идиот», «Опасный поворот», «Любовь земная») жанров. Ведущий артист театра имени Вахтангова периода его расцвета.

Биография

Родился в семье юриста В. В. Яковлева.

С началом Великой Отечественной войны семья Яковлевых эвакуировалась в Уфу. Об этих жутких первых днях войны Юрий Васильевич позже вспоминал:

Когда объявили войну, мы обедали. Воскресный день, по радио прервали концерт, и через паузу, показавшуюся очень долгой, прозвучало: «Фашистская Германия вероломно напала на нашу страну». Взрослые испугались. Мы, мальчишки, конечно, не сразу поняли всю катастрофу. Самое удивительное, что мы как-то вдруг повзрослели лет на десять.

В Уфе тринадцатилетний Юра Яковлев работал вместе с матерью в госпитале. В 1943 году Яковлевы вернулись в Москву. Юрий учился в вечерней школе, работал помощником механика в гараже.

В 1943 году увлёкся дипломатией и иностранными языками, собирался поступать в МГИМО, но вскоре предпочёл карьеру актёра карьере дипломата. В 1948 году подал документы во ВГИК, но результат оказался неудачным (вердикт приёмной комиссии: «некиногеничен»), после чего был принят в Театральное училище им. Б. Щукина (курс вела Цецилия Львовна Мансурова). Учёба поначалу давалась нелегко. Первый курс Ю. Яковлев окончил с двойкой по главной дисциплине, — актёрскому мастерству. Отчислению воспротивилась Мансурова, заявившая: «Я его переведу, потому что он мне интересен. Буду с ним работать».

В 1952 году окончил Театральное училище им. Б. В. Щукина и тогда же поступил на службу в Академический театр им. Евг. Вахтангова. Там зарекомендовал себя как талантливый драматический актёр, сыграв, в частности, Трилецкого в «Пьесе без названия» А. П. Чехова.

В кино с 1953 года. Его первой работой стала роль воина в первом албанском художественном фильме «Великий воин Албании Скандербег», который снял Сергей Юткевич, удостоенном специального упоминания жюри Каннского кинофестиваля 1954 года.

Первая крупная роль, после которой, как рассказывал Яковлев, на него начали обращать внимание на улице — князь Мышкин в фильме «Идиот». Режиссёр Иван Пырьев, едва увидев Юрия Васильевича, понял, что это его Мышкин:

Во всём облике актёра ощущалось какое-то природное благородство. Ему была свойственна простота, мягкость. Он обладал задушевным голосом. И весь он был окутан атмосферой какого-то неизъяснимого, но мгновенно привлекающего к себе обаяния.

Популярность Яковлеву принесли комедийные роли — Иван Грозный и управдом Иван Бунша в «Иван Васильевич меняет профессию» Гайдая и Ипполит в «Ирония судьбы, или С лёгким паром!» Рязанова. Сам Яковлев «абсолютно точным, стопроцентным попаданием в образ» считал Стиву Облонского в «Анне Карениной» Александра Зархи.

В последние годы жизни не снимался в кино (заключительной ролью в кино стал постаревший Ипполит в продолжении «Иронии судьбы»), в театре играл только в многослойной «Пристани».

5 ноября 2013 года в последний раз появился на публике, посетив церемонию вручения премии фонда «Артист». Скончался в ночь на 30 ноября 2013 года в московской больнице после продолжительной болезни. Причиной смерти стал сердечный приступ или отёк лёгких. Прощание состоялось в театре имени Вахтангова. Похороны актёра прошли в Москве 3 декабря на Новодевичьем кладбище.

Семья

• Дед — Василий Николаевич Яковлев, купец, был крупным производителем обуви для воронежского населения, гласным Воронежской городской Думы (избирался в 1901, 1905, 1909 и 1913 годах); владел лавками на площади у Смоленского собора.
• Отец — Василий Васильевич Яковлев, юрист, родился в Воронеже.
• Мать — медсестра Ольга Михайловна Иванова, родилась в Таганроге.
• Первая жена (1952—1961) — Кира Андреевна Мачульская, врач.
  • Дочь — Алёна Яковлева (род. 1961) — актриса Театра Сатиры.
    • Внучка Мария Козакова (род. 1992) — актриса Театра Сатиры.
• Вторая жена (1961—1964) — Екатерина Аркадьевна Райкина, актриса, дочь Аркадия Райкина (до этого была замужем за Михаилом Державиным).
  • Сын — Алексей Яковлев (род. 1961), актёр Театра им. Ермоловой, затем бизнесмен.
    • Внучка Елизавета Алексеевна Яковлева (род. 2003).
• Третья жена — Ирина Леонидовна Сергеева, Заслуженный работник культуры Российской Федерации, заведующая Музеем Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова.
  • Сын — Антон Яковлев (род. 1969) — режиссёр, актёр, сценарист.
    • Внуки — Андрей (род. 1992) и Пётр (род. 1999).

Со всеми жёнами Ю. Яковлев сохранил хорошие отношения. Хотя, как рассказывает его друг Михаил Воронцов, когда Юрий Васильевич собирал документы на звание народного артиста РСФСР, кто-то в Министерство культуры послал анонимку, что его моральный облик не соответствует этому званию.

Творчество

Роли в Академическом театре им. Вахтангова

1. 1952 — «Отверженные» В. Гюго; режиссёр А. Ремизова — 2-й жандарм
2. 1952 — «Сирано де Бержерак» Э. Ростана; режиссёр Н. Охлопков — гвардеец
3. 1952 — «Два веронца» Шекспира; режиссёр Е. Симонов — Турио
4. 1953 — «Великий государь» В. Соловьёва; режиссёр Б. Захава — Вельский
5. 1953 — «Европейская хроника» А. Арбузова; режиссёр Евгений Симонов — Рослен
6. 1953 — «Раки» С. Михалкова; режиссёры Р. Симонов, Борис Захава — Ленский
7. 1953 — «Макар Дубрава» А. Корнейчука; режиссёр И. Рапопорт — Кондрат
8. 1954 — «Глубокие корни» Д. Гоу, А.Д. Юссо; Режиссёр Р. Симонов — Рой Максуэлл
9. 1961 --- " Стряпуха замужем" - Андрей Пчёлка
10. 1962 — «Живой труп» Л. Толстого; режиссёр Рубен Симонов — Каренин
11. 1962 — «Двое на качелях» У. Гибсона; режиссёр Д. Андреева — Джерри Райан
12. 1963 — «Принцесса Турандот» К. Гоцци; режиссёр Рубен Симонов — Панталоне
13. 1964 — «Ливень» Б. Войтехова; режиссёр М. Астангов — Иван
14. 1964 — «Миллионерша» Б. Шоу; Режиссёр Александра Ремизова — Доктор-египтянин
15. 1965 — «Правда и кривда» М. Стельмаха; режиссёр Рубен Симонов — Заднепровский
16. 1965 — «Насмешливое моё счастье» Л. Малюгина; режиссёр Александра Ремизова — Антон Чехов
17. 1966 — «Конармия» И. Бабеля; режиссёр Рубен Симонов — Хлебников
18. 1967 — «Планета надежды» А. Коломийца; режиссёр Евгений Симонов — Интеллигент
19. 1968 — «На всякого мудреца довольно простоты» А. Островского; режиссёр Александра Ремизова — Глумов
20. 1970 — «Память сердца» А. Корнейчука; режиссёр Евгений Симонов — Террачини
21. 1971 — «Здравствуй, Крымов» Ромуальда Назарова; режиссёр Александра Ремизова — Крымов
22. 1971 — «Выбор» А. Арбузова; режиссёр Л. Варпаховский — Двойников
23. 1972 — «Шаги командора» В. Коростылёва; режиссёр Александра Ремизова — Николай I
24. 1974 — «День-деньской» А. Мишарина; режиссёр Евгений Симонов — Семеняка
25. 1975 — «Господа Глембаи» М. Крлежа; режиссёр Мирослав Белович — Леон Глембай
26. 1976 — «Неоконченный диалог» Василия Чичкова; режиссёр Евгений Симонов — Сальвадор Альенде
27. 1977 — «Гибель эскадры» А. Корнейчука; режиссёр Е. Симонов — Адмирал Гранатов
28. 1978 — «Дела давно минувших дней» Н. Гоголя; режиссёр Александра Ремизова — Автор
29. 1979 — «Великая магия» Э. Филиппо; режиссёр Мирослав Белович — Калоджеро
30. 1979 — «Леший» А. Чехова; режиссёр Евгений Симонов — Хрущов
31. 1983 — «Анна Каренина» Л. Толстого; режиссёр Р. Виктюк — Каренин
32. 1985 — «Три возраста Казановы» М. Цветаевой; режиссёр Евгений Симонов — старый Казанова
33. 1987 — «Кабанчик» В. Розова; режиссёр А. Шапиро — Василий Прокофьевич
34. 1988 — «Стакан воды» Э. Скриба; режиссёр А. Белинский — Болингброк
35. 1990 — «Уроки мастера» Д. Паунелла; режиссёр Р. Виктюк — Сергей Прокофьев
36. 1993 — «Без вины виноватые» А. Островского; режиссёр П. Фоменко — Дудукин
37. 1995 — «Весёлые парни» Н. Саймона; режиссёр А. Житинкин — Вилли Кларк
38. 1996 — «Пиковая дама» А. Пушкина; режиссёр Пётр Фоменко — Гусар, Граф Сен-Жермен / Англичанин / Чекалинский
39. 1999 — «Чудо Святого Антония» М. Метерлинка; режиссёр Пётр Фоменко — Ашиль
40. 2003 — «Чайка» А. Чехова; режиссёр П. Сафонов — Сорин
41. 2011 — «Пристань» — Николай Алексеевич

Фильмография

1. 1954 — Великий воин Албании Скандербег — воин
2. 1956 — На подмостках сцены — Чахоткин, актёр
3. 1956 — Первые радости — Василий Дибич, поручик
4. 1957 — Необыкновенное лето — Василий Дибич, поручик
5. 1958 — Ветер — Леонид Закревский, поручик
6. 1958 — Идиот — Лев Николаевич Мышкин, князь
7. 1959 — Заре навстречу — Пётр Григорьевич Сапожков
8. 1959 — Баллада о солдате — голос за кадром (нет в титрах)
9. 1960 — Евгения Гранде — рассказчик
10. 1961 — Человек ниоткуда — Владимир Поражаев
11. 1961 — Чужой бумажник — голос за кадром
12. 1962 — Гусарская баллада — поручик Ржевский
13. 1962 — Суд сумасшедших — Рихард Старк, журналист
14. 1963 — Большая дорога — голос за кадром, поручик Поливанов
15. 1963 — Пропало лето — голос за кадром (нет в титрах)
16. 1964 — Лёгкая жизнь — Александр Петрович Бочкин
17. 1965 — Русский лес — Киттель, немецкий офицер
18. 1965 — Друзья и годы — Юрий Павлович Державин
19. 1965 — Как вас теперь называть? — читает перевод
20. 1966 — Берегись автомобиля — голос за кадром
21. 1966 — Выстрел — граф
22. 1966 — Девочка на шаре — отец Дениски
23. 1967 — Анна Каренина — Стива Облонский
24. 1967 — Крыжовник — Павел Константинович Алёхин, помещик
25. 1967 — Лесная симфония (документальный) — читает текст
26. 1968 — Крах — Андрей Павлович Фёдоров / лже-Мухин
27. 1968 — Гимнастёрка и фрак (документальный) — читает текст
28. 1969 — Король-олень — Дерамо
29. 1969 — Сюжет для небольшого рассказа — Игнатий Потапенко
30. 1969 — Фауст — Мефистофель
31. 1970 — Чайка — Борис Алексеевич Тригорин
32. 1971 — Старики-разбойники — голос от автора
33. 1972 — Опасный поворот — Роберт Кэплен
34. 1972 — Схватка — Иоахим, немецкий инженер
35. 1973 — Иван Васильевич меняет профессию — Иван Васильевич Бунша, управдом / царь Иоанн Грозный
36. 1973 — Много шума из ничего (нет в титрах)
37. 1974 — Любовь земная — Тихон Иванович Брюханов
38. 1974 — Мосфильму 50 (документальный) — читает текст
39. 1975 — Ирония судьбы, или С лёгким паром! — Ипполит Георгиевич
40. 1977 — Судьба — Тихон Иванович Брюханов
41. 1977 — Юлия Вревская — великий князь Николай Николаевич Старший
42. 1978 — Три ненастных дня — полковник Корнилов
43. 1979 — Бархатный сезон — де Брашен, миллионер
44. 1979 — Поэма о крыльях — Игорь Сикорский
45. 1980 — Идеальный муж — сэр Роберт Чилтерн
46. 1980 — Мы, нижеподписавшиеся — Юрий Николаевич Девятов
47. 1980 — Три года — Григорий Николаевич Панауров
48. 1981 — Бешеные деньги — Иван Петрович Телятев
49. 1981 — Карнавал — Михаил Соломатин
50. 1985 — Битва за Москву — Петровский, генерал
51. 1985 — Страховой агент — голос за кадром
52. 1986 — Левша — царь Николай I
53. 1986 — Кин-дза-дза! — Би, пацак
54. 1987 — Время сыновей — Академик Антон Васильевич Дубцов
55. 1987 — Избранник судьбы — текст от автора
56. 1988 — Штаны — актёр Даниил Семёнович Бацанов
57. 1989 — Кома — отец
58. 1990 — Ловушка для одинокого мужчины — комиссар полиции
59. 1991 — Плащаница Александра Невского — Николай Уваров, профессор
60. 1991 — Семь дней после убийства — Михаил Романович, генерал
61. 1991 — Велисса — отец
62. 1992 — Гардемарины — III — Степан Апраксин
63. 1992 — Милостивые государи — автор / комик / Колпаков / доктор
64. 1992 — Танцующие призраки — отец Игоря
65. 1992 — Давайте без фокусов! — читает текст
66. 1993 — Дети чугунных богов — генерал
67. 1993 — Супермен поневоле, или Эротический мутант — отец Анатолия
68. 1995 — Воровка — рассказчик
69. 1997 — Корабль двойников — голос за кадром
70. 2001 — Дракоша и компания — профессор (серия 37)
71. 2007 — Ирония судьбы. Продолжение — Ипполит Георгиевич

Роли на телевидении

• 1953 — Толстый и тонкий (к/м) — Тонкий
• 1956 — Много шума из ничего — Кисель
• 1959 — Город на заре — Альтман
• 1962 — Интервью у весны — Андрей Пчёлка (из спектакля «Стряпуха замужем»)
• 1965 — Под каштанами Праги — Тихий
• 1966 — Коллекция Капы — Севастьянов
• 1967 — Курьер Кремля — Вацлав Воровский
• 1968 — Портрет Дориана Грея — лорд Генри Уоттон
• 1969 — Фауст — Мефистофель
• 1970 — Драма на охоте — Сергей Петрович Камышёв
• 1971 — На всякого мудреца довольно простоты — Глумов
• 1971 — Принцесса Турандот — Панталоне
• 1972 — Опасный поворот — Роберт Кэплен
• 1973 — Память сердца — Антонио Террачини
• 1974 — Миллионерша — доктор-мусульманин
• 1975 — Конармия — Афанасий Хлебников
• 1975 — Насмешливое моё счастье — Антон Павлович Чехов
• 1976 — Дамы и гусары — майор
• 1978 — Вечер старинных русских водевилей — Логин Осипович Пустернак (водевиль «Дайте мне старуху»)
• 1978 — Вечер воспоминаний — Евгений Александрович Сведомский, пианист
• 1978 — Три ненастных дня — Игорь Васильевич Корнилов, полковник, следователь
• 1979 — Господа Глембаи — Леон Глембай
• 1980 — Альманах сатиры и юмора (интермедия «Шубка»)
• 1980 — Великая магия — Калоджеро ди Спелта
• 1980 — История кавалера де Грие и Манон Леско — отец де Грие
• 1981 — Леший — Хрущов
• 1983 — Потоп — Фрэзер
• 1984 — Этот фантастический мир, вып. 10, «Знак Саламандры» — Битти, брандмейстер
• 1987 — К расследованию приступить. Клевета. — Антон Михайлович Звягинцев
• 1987 — Игра в детектив. Выпуск 1 — автор криминальных романов
• 1987 — Претендент — Билли Хадсон
• 1988 — Кругосветное путешествие Бертольда Брехта
• 1988 — Игра в детектив. Выпуск 2 — автор криминальных романов
• 1988 — Физики — читает текст
• 1991 — Дело — князь
• 1991 — Машенька — Антон Сергеевич Подтягин
• 1992 — Роковые яйца — автор / профессор Персиков
• 1992—1997 — Мелочи жизни — Андрей Николаевич Самофалов, политик
• 1993 — Трагедия века — Петровский, генерал
• 1994 — Без вины виноватые — Нил Стратоныч Дудукин
• 1996 — Старые песни о главном 1 — голос за кадром
• 1997 — Графиня де Монсоро — барон де Меридор
• 1998 — Старые песни о главном 3 — Бунша, заместитель главы администрации / царь Иван Грозный
• 2001 — Дракоша и компания — профессор
• 2006 — Первый Скорый — Ипполит Георгиевич
• 2011 — Пристань — Николай Алексеевич

Озвучивание фильмов

• 1977 — Сказание о храбром витязе Фэт-Фрумосе — дракон Лаур-Балаур
• 1963 — Русское чудо — читает текст.

Озвучивание мультфильмов

1. 1967 — Книга джунглей «The Jungle Book» — Шер-Хан
2. 1970 — Синяя птица — Дедушка
3. 1972 — Фаэтон — сын Солнца — космонавт
4. 1974 — Похождения Чичикова. Манилов — читает текст
5. 1975 — Парта Гугуцэ — читает текст
6. 1978 — Муми-тролль и другие — Снусмумрик
7. 1981 — Отражение — читает текст
8. 1981 — Приключения Васи Куролесова — Капитан Болдырев
9. 1982 — Старуха, дверь закрой — читает текст
10. 1982 — Отчего кошку назвали кошкой — читает текст
11. 1985 — Козёл да баран — первый волк
12. 1986 — Улыбка Леонардо да Винчи — читает текст
13. 1987 — Самовар Иван Иваныч
14. 1988 — Остров сокровищ — Бен Ганн
15. 1989 — Музыкальный магазинчик — читает текст
16. 1989 — Рождение Эрота — Зевс
17. 1991 — Иван-Царевич и серый волк
18. 2000 — Кисточка в сборнике «Весёлая карусель» № 31 — читает текст

Радиопостановки

• Клуб знаменитых капитанов — Артур Грэй.
• 1988 — «Звёздные дневники Ийона Тихого» — Тарраканин.

Озвучивание грампластинок

1. «Приключения кузнечика Кузи на планете Туами» — астронавт Рэл.
2. «Лебединое озеро» — принц Зигфрид.
3. «Остров сокровищ» — от автора.
4. «Бом-Бом-Бом, Открывается альбом…» — читает текст.
5. «Письма 1878—1888 гг.» — П. И. Чайковский. Литературно-музыкальная композиция.

Клипы

• 1994 — Агата Кристи — Сказочная тайга — камео
• 2002 — Каста — Про Макса — камео

Признание и награды

1960-е

• Заслуженный артист РСФСР (28 апреля 1961)
• Народный артист РСФСР (2 июля 1968)

1970-е

• Государственная премия РСФСР имени К. С. Станиславского (1970) — за исполнение роли Егора Дмитриевича Глумова в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» А. Н. Островского.
• Победитель конкурса-смотра «Золотые маски», награждён знаком «Серебряная маска» за лучшее исполнение мужской роли (Сальвадор Альенде, «Неоконченный диалог») (1976).
• Народный артист СССР (12 октября 1976).
• Орден Трудового Красного Знамени (1978)
• Золотая медаль имени А. П. Довженко за фильм «Судьба» (1978)
• Государственная премия СССР (1979) — за исполнение роли Тихона Ивановича Брюханова в кинодилогии «Любовь земная» и «Судьба».

1980-е

• Орден Ленина (1988)

1990-е

• Государственная премия Российской Федерации в области литературы и искусства 1994 года (29 мая 1995) — за спектакль Государственного академического театра имени Евг. Вахтангова «Без вины виноватые» по пьесе А. Н. Островского.
• Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (17 октября 1996) — за заслуги перед государством и выдающийся вклад в развитие театрального искусств.
• Благодарность Президента Российской Федерации (25 апреля 1998) — за большой личный вклад в развитие отечественного театрального искусства и в связи с 70-летием со дня рождения.
• Премия «Хрустальная Турандот» (1998).
• Кинофестиваль «Виват кино России!» в Санкт-Петербурге (Приз «За верность идеалу в искусстве») (1998).
• Премия деловых кругов «Кумир» за высокое служение искусству (1999).

2000-е

• Премия Президента Российской Федерации в области литературы и искусства 2003 года (13 февраля 2004) — за выдающийся творческий и научный вклад в художественную культуру России
• Кинофестиваль «Амурская осень» в Благовещенске (спец. приз «За честь и достоинство») (2005)
• Орден «За заслуги перед Отечеством» II степени (10 июня 2008) — за выдающиеся заслуги в развитии отечественного театрального и кинематографического искусства, многолетнюю творческую деятельность
• Чеховская медаль (2010)
• Российская национальная актёрская премия имени Андрея Миронова «Фигаро» (2011).
• Почётный член Российской академии художеств
• Лауреат премии «Звезда театрала» в номинации «Легенда сцены» (2013)

Книги

• Яковлев Ю. Альбом судьбы моей. — М.: Искусство, 1997. — 288 с. — ISBN 5-210-01364-2.
• Яковлев Ю. Между прошлым и будущим. — М.: Астрель; АСТ, 2003. — 320 с. — ISBN 5-17-021054-X, ISBN 5-271-07462-5.

Литература

• Касьянова Л. И. Юрий Яковлев. — М.: Союз кинематографистов СССР, 1988.
• Баженова Л. Юрий Яковлев // Театр имени Евг. Вахтангова / Ред.-составитель Б. М. Поюровский. — М.: Центрполиграф, 2001. — С. 384—396. — ISBN 5-227-01251-2.
• Ф. И. Раззаков. Досье на звёзд. Кумиры всех поколений. — М.: Эксмо-Пресс, 1999. — С. 624.

Ссылки

• [russiancinema.ru/names/name1097/ Юрий Яковлев — Энциклопедия отечественного кино]
• [www.bards.ru/archives/part.php?id=15591 Юрию Яковлеву к 50-летию — стихотворение В. Высоцкого]
• [lenta.ru/articles/2013/11/30/yakovlev/ Последняя пристань. Памяти Юрия Яковлева]

Отрывок, характеризующий Яковлев, Юрий Васильевич

– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.