Яков, сын Сталина

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Яков, сын Сталина
ომი ყველასთვის ომია
Жанр

драма
военный фильм

Режиссёр

Деви Абашидзе

Автор
сценария

Бадри Чохонелидзе
Деви Абашидзе

В главных
ролях

Заза Колелишвили
Евгений Джугашвили
Герберт Шторм
Александр Медзмариашвили

Оператор

Абесалом Майсурадзе

Композитор

Бидзина Квернадзе

Кинокомпания

Грузия-фильм

Длительность

89 мин.

Страна

СССР

Год

1990

IMDb

ID 0279439

К:Фильмы 1990 года

«Яков, сын Сталина» (груз. ომი ყველასთვის ომია) — советский художественный фильм 1990 года, военная драма, созданная на киностудии Грузия-фильм. Снял фильм режиссёр Деви Абашидзе по сценарию, написанному совместно с Бадри Чохонелидзе.

Этот фильм известен и под другим названием — «Война, для всех война». Главные роли в этом фильме исполнили Заза Колелишвили, Евгений Джугашвили, Герберт Шторм, Александр Медзмариашвили и Лев Гаврилов. Премьера фильма в СССР состоялась в 1990 году в Тбилиси.





Сюжет

Главный герой фильма — Яков Джугашвили, старший сын Сталина. В фильме показана драма его жизни — он участвует в Великой Отечественной войне в чине старшего лейтенанта, попадает в плен к немцам — в лагерь для военнопленных, где и погибает.

В ролях

Съёмочная группа

Технические данные

Другие названия

  • Название латиницей: Stalinis shvili, Omi kvelastvis omia
  • Русское название: Яков, сын Сталина, Война, для всех война
  • Русское название латиницей: Yakov, syn Stalina, Voina, dlia vsekh voina
  • Английское название: Son of Stalin, War Is for Everyone

См. также

Напишите отзыв о статье "Яков, сын Сталина"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Яков, сын Сталина

В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.