Якорная площадь

</tt> </tt> </tt> </tt>

Якорная площадьЯкорная площадь

Якорная площадь

Кронштадт

Общая информация

Якорная площадь, вид сверху

Якорная площадьЯкорная площадьЯкорная площадь

Якорная площадь — центральная площадь в городе Кронштадте Кронштадтского района Санкт-Петербурга. Находится в историческом центре города между Советской улицей и Обводным каналом — в северной части, техническим оврагом Петровского дока и Манежным переулком — в южной части. С запада площадь ограничена стеной кронштадтского адмиралтейства, с востока — сквером Кронштадтского Морского собора. На Якорную площадь ведут со стороны Советской улицы — Советский мост (через Обводный канал), со стороны Манежного переулка через овраг — Макаровский мост (от Красной улицы) и Верхний Доковый мост (от Коммунистической улицы).

На Якорной площади сохранилась уникальная чугунная мостовая — едва ли не единственная в России. Подобными чугунными шашками в Кронштадте выложена также проезжая часть Пенькового моста. Чугунная мостовая Якорной площади протяжённостью ок. 200 метров (ок. 15 тыс. чугунных шашек) в марте 2012 года была разобрана и находилась на реставрации до 2013 года.

История

Принято считать, что своё начало Якорная площадь берёт от существовавшего здесь в 1754—1898 годах, наряду с другими постройками, склада якорей, а затем и якорь-цепей со списанных кораблей и судов. В 1861 году её территория была отделена от остальной части адмиралтейства длинной каменной стеной — таким образом оформилась западная часть территории. Когда площадь окончательно официально стала называться Якорной, говорить не приходится. Так, в Историческом очерке и описании Кронштадта, изданном в 1908 году мичманом Дороговым, это название присутствует. Но в 1912 году, при определении места установки памятника адмиралу С. О. Макарову, она значится на планах, как «Разводный плац» или «Разводная площадка». При этом уже в 1918 году официально переименовывается из Якорной в площадь Жертв Революции (до 1993 года чаще, в том числе и официально, употреблялось — площадь Революции). Впрочем, всё это время горожане продолжали называть площадь Якорной, как, например, ленинградцы продолжали называть проспект 25-го Октября — Невским и т. д.

Во время событий февральской революции 1917 года на Якорной площади были убиты несколько десятков офицеров, в том числе Военный губернатор и Главный командир Кронштадтского порта (с 1909 года) вице-адмирал Р. Н. Вирен. В марте 1917 года на площади в братской могиле были перезахоронены погибшие во время кронштадтского восстания 1906 года. Здесь же хоронили погибших в 1917 году революционеров, погибших в 1919 году и в 1921 году — всего около 600 человек, хотя на памятнике указаны только 40 фамилий. Последним здесь, уже в 1980-е годы, был захоронен прах Главного комиссара Балтийского флота И. П. Флеровского (1888—1959). На месте братской могилы 3 ноября 1974 года был открыт новый памятник Жертвам революций (арх. Л. К. Ларионова, авторы текста В. Чечёткин и В. Годун), а 6 ноября 1980 года от Вечного огня Марсова поля (Ленинград) был зажжён Огонь Революции.

Якорная площадь всегда была как местом отдыха жителей и гостей города, так и местом военных парадов и митингов. Так, с 15-тысячного митинга на Якорной площади началось Кронштадтское восстание в 1921 году, когда гарнизон Кронштадта и незначительная часть гражданского населения выдвинули требование «За Советскую Власть без большевиков!». На этом митинге присутствовал председатель ВЦИК М. И. Калинин, но его выступление было сорвано, и Калинин был вынужден покинуть Якорную площадь, а затем и Кронштадт.

В годы Великой Отечественной войны на площади размещались артиллерийская батарея и щели — укрытия. О событиях Великой Отечественной войны напоминает мемориал линейного корабля «Октябрьская революция», перенесенный на площадь из кронштадтского Летнего сада и официально открытый в 1986 году, а также Стена Славы (2000/2009 г.).

Памятники

Морской собор

Строительство начато в 1902 году (проект В. А. Косякова) в присутствии вице-адмирала С. О. Макарова и Отца Иоанна Кронштадтского. 10 июня 1913 года Собор освятили в присутствии Николая Второго, членов его семьи и большого стечения народа, хотя фактически роспись купола и работы в нижнем храме так и не были завершены. Богослужения продолжались до 1929 года, а официально Собор был закрыт в 1932 году, после чего в нём устроили Клуб и кинотеатр имени Максима Горького. С 1939 года в Соборе находился Матросский клуб ВМФ, в годы войны — госпиталь, наблюдательный пункт, пункт единого времени и др. Два вражеских артиллерийских снаряда попали в Собор, но без особых последствий. С 1980 года в Соборе размещался музей «Кронштадтская крепость» (филиал Центрального военно-морского музея), а с 1990-х — Театр Балтийского флота, затем с началом реставрации Собора в 2008 году их оттуда перенесли

Высотная доминанта города (75,3 м). В ясную погоду виден с любого берега Финского залива.

Освящён патриархом Кириллом 19 апреля 2012 г., после чего в Соборе проводятся богослужения по выходным дням и православным праздникам. Официальное открытие Собора состоялось 28 мая 2013 года, когда было проведено великое освящение.

Памятник адмиралу С. О. Макарову

Бронзовый памятник, созданный в 1913 году скульптором Л. В. Шервудом, стоит на краю огромной 160-тонной гранитной скалы, а морская волна, набегающая на неё, очертаниями напоминает японского дракона — как символ гибели С. О. Макарова на броненосце «Петропавловск» в 1904 году при обороне Порт-Артура во время Русско-японской войны. В нижней части памятника — на лицевой стороне: краткая история создания памятника и девиз Макарова — «Помни войну», а на трёх других сторонах — барельефы с основными эпизодами его жизни и деятельности.

Другие памятники

• Братская могила (Огонь Славы), в память о погибших во время восстаний 1905—1906-1917-1921 годов и в 1919 году в Гражданскую войну.
• Двухорудийная артиллерийская 76-мм установка 81-К с линейного корабля «Октябрьская революция». Командиром орудия был старшина 1-й статьи Иван Томбасов, ценой своей жизни спасший корабль от взрыва 16 апреля 1943 года.
• Два кормовых якоря (стоп-анкеры) весом по 2,6 тонны линейного корабля «Октябрьская революция» и часть брони башни орудий главного калибра. Как и артиллерийская установка, в 1957 году были установлены в Летнем саду Кронштадта, но впоследствии перенесены на Якорную площадь, где официально открыты 22 июня 1986 года.
• Стена Славы (открыта 9 мая 2000 года) в память о защитниках Кронштадта и Ленинграда, погибших во время Великой Отечественной войны — 24 мемориальных доски.

В непосредственной близости расположены:

• Адмиралтейство
• Летний сад
• Обводный канал
• Площадь Рошаля и расположенный на ней Молодёжно-досуговый центр (кинотеатр «Бастион»)

Транспорт

Непосредственно рядом с площадью — по Советской улице — ходят автобусы 1Кр и 2Кр. Остановка так и называется — «Якорная площадь». Остальные автобусы останавливаются в значительном удалении, но тем не менее не настолько далеко, чтобы нельзя было дойти: остановка автобусов 1Кр и 3Кр у Зимней пристани; к Зимней же пристани ранее прибывали паромы из Ломоносова и метеоры из Санкт-Петербурга, теперь же там останавливаются только аквабусы; пригородные автобусы у Гостиного двора — 101, 175 и 215.

Литература

• Городские имена сегодня и вчера: Петербургская топонимика / сост. С. В. Алексеева, А. Г. Владимирович, А. Д. Ерофеев и др. — 2-е изд., перераб. и доп. — СПб.: Лик, 1997. — 288 с. — (Три века Северной Пальмиры). — ISBN 5-86038-023-2.
• Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. — СПб.: Норинт, 2002. — 353 с. — ISBN 5-7711-0019-6.
• «Пригороды Санкт-Петербурга» Г.Бунтаряна и В.Лаврова

Ссылки

• [prigorod-peterburg.ru/kronshtadt/yakornaya-ploshhad/ prigorod-peterburg.ru]

Отрывок, характеризующий Якорная площадь

Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.