Якушин, Михаил Иосифович

Михаил Якушин
Общая информация
Полное имя	Михаил Иосифович Якушин
Прозвище	Хитрый Михей
Родился	2 (15) ноября 1910(1910-11-15) Москва, Российская империя
Умер	3 февраля 1997(1997-02-03) (86 лет) Москва, Россия
Гражданство	СССР
Рост	183 см
Вес	78 кг
Позиция	Полузащитник
Карьера
Клубная карьера*
1928—1929	Совторгслужащие
1931—1933	СКиГ
1933—1944	Динамо (Москва)	87 (40)
Тренерская карьера
1944—1950	Динамо (Москва)
1950—1953	Динамо (Тбилиси)
1952	СССР	тренер
1953—1960	Динамо (Москва)
1957—1958	СССР	тренер
1959	СССР
1959	СССР (олимп.)	тренер
1962—1964	Динамо (Тбилиси)
1965—1966	Пахтакор
1967—1968	СССР
1969—1970	Пахтакор
1973	Локомотив (Москва)
1974—1975	Динамо (Тбилиси)
Государственные награды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Михаи́л Ио́сифович Яку́шин (2 [15] ноября 1910, Москва, Российская империя — 3 февраля 1997, Москва, Россия) — советский футболист и хоккеист, футбольный тренер. Заслуженный мастер спорта СССР (1940). Заслуженный тренер СССР (1957).

Биография

Карьера игрока

Воспитанник московских команд «Унион» и затем СТС (1924-27). Первые тренеры — Георгий Эрнестович Мейер и Владимир Михайлович Миндер.

Выступал за московские клубы СТС (1928—1929), СКиГ (1931—1933)

С 1933 играл за «Динамо» (Москва), причем как в футбол, так и в хоккей с мячом. Признавался, что в это время для него на первом месте был хоккей с мячом, а уже потом футбол.

Одновременно с этим закончил землеустроительный техникум. В 1930 по распределению был отправлен в Уральскую область, в Ялано-Катайский район, где руководил процессом нарезания земли.

Затем была служба в армии, которую он проходил в Москве.

В сборной Москвы — 1934-40. Участник победной поездки «Спартака» (Москва) в Болгарию (1940), первых матчей с зарубежными профессиональными командами — «Жиденице» (Брно, Чехословакия) в 1934, «Рэсинг» (Париж, Франция) в 1936, матчей со сборной Праги в 1935, сборной Басконии в 1937.

Сыграл в 1935 в 3 неофициальных матчах за сборную СССР, забил 1 гол.

Один из лучших футболистов довоенных лет в СССР. Техничный, умел организовывать атаку, владел хорошо поставленным ударом с правой ноги. Умело владел дриблингом и различными финтами. Вел комбинационную игру и контролировал мяч, не опуская головы. Особенно удачно взаимодействовал с С. Ильиным.

Участвовал в первом чемпионате СССР по хоккею с шайбой, выступая за московское «Динамо».

Карьера тренера

В 1944 (с октября) — 1950 (по июнь) и в 1953 (с августа) — 1960 годах — старший тренер команды Динамо (Москва). Рекордсмен среди тренеров команды по количеству завоеванных чемпионских званий (6 — 1945, 1949, 1954, 1955, 1957 и 1959 годы) и по общему количеству призовых мест в чемпионатах страны (12 — дополнительно к первому месту пять раз приводил команду к выигрышу второго места — 1946, 1947, 1948, 1956 и 1958 годы и один раз третьего — 1960 год). При Якушине один раз команда владела Кубком СССР (в 1953 году) и трижды (в 1945, 1949 и 1955 годах) выходила в финал Кубка СССР.

Под руководством Якушина московское «Динамо» в ноябре 1945 года совершило памятную поездку в Великобританию, высоко поднявшую авторитет советского футбола. Под его же руководством команда в 40-50-е годы достойно провело матчи с сильнейшими профессиональными командами Европы и Южной Америки.

Вместе с «Динамо» в 1945 году стал первооткрывателем нового тактического варианта — 1+4+2+4.

В 1950 (с августа) — 1953 (по август), затем в 1962 (с июня) — 1964 (по апрель) и вновь в 1974 (с августа) — 1975 годах Якушин работал старшим тренером тбилисского «Динамо».

В 1965—1966 и затем в 1969—1970 годах он был старшим тренером «Пахтакора» Ташкент; а в 1973 году (по май) — «Локомотива» Москва.

В 1959 году (с сентября) и в 1967—1968 годах Якушин был старшим тренером первой сборной СССР, которая под его началом успешно провела отборочные матчи Кубка Европы 1960 года, вышла в финальный турнир чемпионата Европы 1968 года, заняв четвёртое место. В 1967 году сборная под его руководством блестяще провела сезон и была поставлена еженедельником «France Football» на первое место среди европейских национальных сборных.

Одновременно с тренерской работой в клубных командах был в 1952 году (в период с июня по июль) и в 1957—1958 (по июнь) годах тренером сборной СССР, в 1959 году (по сентябрь) — тренером олимпийской сборной СССР, в 1955—1956 годах старшим тренером второй сборной СССР.

В 1961—1962 (по май) годах работал тренером Федерации футбола СССР.

Общественная работа

В 1970-80-х годах после выхода на пенсию активно работал на общественной работе в Федерации футбола СССР, в тренерском и техническом советах Федерации, в инспекторской комиссии и других. С 1993 года по февраль 1997 года (до конца жизни) входил в Совет директоров ФК «Динамо» Москва.

Лауреат премии «Стрелец» 1995 (за вклад в развитие российского футбола).

Награждён орденами Трудового Красного Знамени (1957) и Дружбы (1996).

С 1996 приз Якушина разыгрывают команды ветеранов московских клубов.

Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Достижения

Игрок

Футбол

• Чемпион Москвы 1934 (о), 1935 (в).
• Чемпион СССР 1935 (лучший бомбардир — 5 матчей, 6 голов), 1936 (весна), 1937, 1940 гг. В чемпионатах СССР по футболу — 87 матчей, 40 голов (+ 7 игр, 3 гола в чемпионате 1941).
• Обладатель Кубка СССР 1937 г.
• В «55-ти» — № 1 (1938).

Хоккей с мячом

• Чемпион СССР 1936, серебряный призёр 1950. В чемпионатах СССР по хоккею с мячом — 12 матчей, 19 мячей.
• Девятикратный обладатель (1937, 1938, 1939, 1940, 1941, 1947, 1948, 1949, 1950) Кубка СССР в составе «Динамо» (Москва). В розыгрышах Кубка СССР — 40 матчей. 55 мячей.
• Лучший бомбардир чемпионатов СССР 1936 (9 мячей) и 1950 (10 мячей).
• Был включён в список 22 лучших игроков сезона — 1936, 1950

Хоккей с шайбой

• Чемпион СССР 1947 года.

Тренер

Футбол

• Чемпион СССР (1945, 1949, 1954, 1955, 1957, 1959)
• Обладатель Кубка СССР 1953

Семья

Жена Анна Федоровна.

Сын Михаил, инженер, живёт в Швеции с женой Биргиттой и сыном Никласом.

Дочь Наталья живёт в Москве. Её муж, Игорь Фролов, бывший спартаковский вратарь, тренирует в узбекском городе Джизаке команду второй лиги «Согдиана». Воспитали внучек Аллу и Анну.

Память

15 ноября 2012 года, в честь 102-й годовщины со дня рождения тренера, на фасаде дома 4 по Садовой-Триумфальной улице в Москве, где Якушин проживал с 1952 по 1975 годы, была установлена мемориальная доска.

Библиография

• «Вечная тайна футбола». — М.: Физкультура и спорт, 1988. - 223 с. - ISBN 5-278-00017-1
• «Футбол в зеркале времени» (в соавторстве). — М., 1993.

Источники

• Российский футбол за 100 лет. Энциклопедический справочник. — М.: Грэгори-Пэйдж, 1997. — С. 720—721. — ISBN 5-900493-70-9

Ссылки

• [www.fc-dynamo.ru/persons.php?pID=145&cID=6&persons_type=2&lp=%DF&persons_season=2007 Профиль на сайте болельщиков ФК «Динамо» Москва]
• [www.rusteam.permian.ru/coaches/yakushin.html Профиль на сайте «Сборная России по футболу»]

Отрывок, характеризующий Якушин, Михаил Иосифович

– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…