Ямада, Исудзу

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Исудзу Ямада
山田五十鈴

1937
Имя при рождении:

Мицу Ямада

Место рождения:

Осака, Япония

Место смерти:

Инаги, Япония

Профессия:

актриса

Карьера:

1930—2002

Награды:

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Ямада.

Исудзу Ямада (яп. 山田五十鈴 Ямада Исудзу) (5 февраля 1917, Осака — 9 июля 2012, Инаги) — японская актриса театра и кино.





Биография

Родилась в бедной семье. Отец, Кусуо Ямада, был актёром; мать, Рицу — гейшей.[1][2] Под влиянием матери с шести лет начала изучать традиционное искусство песни и танца.[3] В кино дебютировала в 1930 на студии «Никкацу».[2] Вскоре стала одной из ведущих актрис студии,[4] однако популярность и признание критиков пришли к ней с выходом фильмов Кэндзи Мидзогути «Осакская элегия» и «Гионские сёстры», снятых на новой студии «Дайити эйга».[2] Перейдя на студию «Тохо», снялась в нескольких фильмах с Кадзуо Хасэгавой («Цурухати и Цурудзиро» Микио Нарусэ, «Человек, исчезнувший вчера» Масахиро Макино), сделавших её ведущей актрисой.[1]

Ямада работала со многими крупными режиссёрами, среди них — Ясудзиро Одзу, Сиро Тоёда, Тэйносукэ Кинугаса. За пределами Японии она наиболее известна по главным ролям в фильмах Акиры Куросавы — «На дне», «Трон в крови», «Телохранитель». В целом сыграла более 120 ролей в кино.

С середины 1950-х работала в основном в театре и на телевидении.[2]

Была замужем четыре раза. Первый муж — актёр Итиро Цукита, второй — продюсер Кадзуо Такимура, третий — актёр Ёси Като, четвёртый — актёр Цутому Симомото.[4] Её дочь от Цукиты — актриса Митико Сага (1934—1992).[1]

Избранная фильмография

Признание

Дважды лауреат премии «Голубая лента» (1952[5] и 1956 годов[6]), дважды была награждена премиями Японской кинокадемии за жизненные достижения (1995, 2001), удостоена Ордена Культуры (2000), став первой из актрис, получивших эту награду.

Напишите отзыв о статье "Ямада, Исудзу"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 [kotobank.jp/word/%E5%B1%B1%E7%94%B0%E4%BA%94%E5%8D%81%E9%88%B4 Yamada Isuzu] (яп.). Nihon jinmei daijiten + Plus. Kōdansha. Проверено 24 декабря 2010. [www.webcitation.org/695lLv5CX Архивировано из первоисточника 12 июля 2012].
  2. ↑ 1 2 3 4 [www.theaterguide.co.jp/Watchfor/2000/1027.html Yamada Isuzu-san in Bunka Kunshō juyo] (яп.). Theater Guide Online (27 October 2000). Проверено 24 декабря 2010. [www.webcitation.org/695lPaOsX Архивировано из первоисточника 12 июля 2012].
  3. ↑ Iwamoto, Nao [www.geocities.jp/noa6171/recentwork/yamada/yamadaisuzu1.htm Saigo no daijoyū Yamada Isuzu] (яп.). Noa's Room (2003). Проверено 24 декабря 2010. [www.webcitation.org/695lRMkyk Архивировано из первоисточника 12 июля 2012].
  4. ↑ 1 2 [kingendaikeizu.net/geinou/yamadaisuzu.htm Yamada Isuzu keizu] (яп.). Kingendai keizu wārudo. Проверено 24 декабря 2010. [www.webcitation.org/695lSLRGg Архивировано из первоисточника 12 июля 2012].
  5. ↑ [web.archive.org/web/20081022233652/cinemahochi.yomiuri.co.jp/b_award/1952/ Лауреаты 1952 года] (яп.) премии «Голубая лента» на её официальном сайте.
  6. ↑ [web.archive.org/web/20081022071856/cinemahochi.yomiuri.co.jp/b_award/1956/ Лауреаты 1956 года] (яп.) премии «Голубая лента» на её официальном сайте.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Ямада, Исудзу

Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Ямада,_Исудзу&oldid=79878279»