Ямадзаки, Ивао
| Ивао Ямадзаки 山崎巌<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 19 июля 1960 — 13 октября 1960 | |||
| Глава правительства: | Хаято Икэда | ||
| Предшественник: | Исихара Канитиро | ||
| Преемник: | Суто Хиро | ||
| |||
| 17 августа 1945 — 9 октября 1945 | |||
| Глава правительства: | Принц Нарухико | ||
| Предшественник: | Гэнки Абэ | ||
| Преемник: | Дзэндзиро Хорикири | ||
| Рождение: | 16 сентября 1894 Окава, Япония | ||
| Смерть: | 26 июня 1968 (73 года) | ||
| Партия: | Либерально-демократическая партия | ||
| Образование: | Токийский университет | ||
Ивао Ямадзаки (яп. 山崎巌 Ямадзаки Ивао?, 16 сентября 1894, Окава — 26 июня 1968) — японский государственный деятель, министр внутренних дел Японии (1945 и 1960).
Биография
После окончания в 1918 году юридического факультета Токийского императорского университета, поступил на службу в Министерство внутренних дел. Затем перешёл в Министерство здравоохранения на должность директора департамента социальных услуг.
В 1938—1939 годах — губернатор префектуры Сидзуока. Вскоре вернулся в министерство внутренних дел, где занимал должности директора департаментов общественных работ, а затем — директора департамента общественной безопасности. В 1940 году становится генеральным суперинтендантом Токийской столичной полиции.
В 1942—1945 годах — заместитель министра внутренних дел. В середине 1944 году был назначен гражданским администратором оккупированного японцами острова Борнео, проводил политику японизации местных жителей.
В 1945 году — государственный секретарь (министр) внутренних дел Японии. На этой должности попытался запретить публикацию фотографии императора Хирохито вместе с генералом Дугласом Макартуром, на том основании, что это унизительно для достоинства императора. Это вызвало гнев оккупационных властей, пытавшихся сформировать более «человечный» образ Хирохито. Также выступал против решения оккупационных властей освободить политических заключенных, заявив, что каждый, кто оспаривает статус императора — это коммунист, который должен быть арестован. В начале октября 1945 года ушёл в отставку вместе с остальными членами кабинета в знак протеста против отмены «Закона о поддержании порядка» от 1925 года и был немедленно помещён в список тех чиновников, кто лишался права занимать государственные должности.
После завершения оккупации Японии, в 1952 году был избран в Палату представителей парламента страны от ЛДП. Во время дебатов по принятию послевоенный Конституции Японии, публично заявил, что возможным лучшим решением для страны стал бы статус протектората США.
Являлся представителем право-консервативного крыла ЛДП, был одним из ведущих членов фракции во главе с Мицухиро Иси. В 1957 году становится председателем бюджетного комитета Палаты представителей. В июле-октябре 1960 года — министр внутренних дел Японии. Был вынужден уйти в отставку в результате скандала, вызванного убийством главы Социалистической партии Японии Инэдзиро Асанумs.
Источники
- 閨閥』、342-343頁。
- 閨閥』、341-344頁。
- 東京天文台初代台長寺尾寿の家系図を入手 — 国立天文台・天文情報センター・アーカイブ室新聞 第65号（PDFファイル）
Напишите отзыв о статье "Ямадзаки, Ивао"
Отрывок, характеризующий Ямадзаки, Ивао
Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
