Ямайская саунд-система

Саунд-система (англ. Sound system) — мобильная дискотека на Ямайке, ставшая важной частью её музыкальной культуры. Именно «звуковые системы», появившись в 1940-е гг., способствовали развитию почти всех жанров ямайской музыки — от ска до дансхолла.

Идея мобильных дискотек стала популярной в бедных районах Кингстона в 1940-е гг.: в то время на Ямайке ещё не было своего музыкального радио, а услышать игру оркестров и небольших джаз-бэндов можно было лишь в отелях и дорогих ресторанах. Звуковая система же позволяла устроить дискотеку в любом месте с минимумом затрат: требовались лишь проигрыватель, звуковая установка с мощным усилителем и большими колонками, диск-жокей (называемый «селектором») и набор грампластинок, гарантирующих успех у аудитории. Вход на такую дискотеку (устроенную, как правило, в сквере или частом дворе, обязательно огороженном) был дешёвый, организатор зарабатывал деньги также за счёт продажи алкоголя и напитков. Некоторые звуковые системы собирали толпу в несколько тысяч человек. Наиболее популярные дискотеки устраивались, как правило, в постоянном месте.

Первой мобильной дискотекой была звуковая система Уолдрона, организовавшаяся с 1940-х гг. К началу 1950-х гг. лидером была звуковая система Тома «Великого Себатьяна», затем уступившая пальму первенства Дюку Риду («Трояну»), которого позже, в конце 50-х гг., затмил Климент Додд (он же «Сэр Кокссон»). Звуковые системы жестоко конкурировали между собой — первые столкновения, например, датируются уже 1952 годом. Конкуренция шла, в основном, по репертуару: ведь именно от наличия новой музыки зависела популярность звуковой системы. При этом стоит отметить, что до середины 1950-х гг. вся музыка на Ямайке была привозная (из США, Кубы, Великобритании), так как в стране не существовало студий звукозаписи (первые, крайне примитивные любительские записи относятся к 1952—53 гг.). Поэтому для организаторов звуковых систем особенно важно было иметь связи с поставщиками, а также приобретать труднодоступные записи, становившиеся эксклюзивом данной дискотеки (дабы конкуренты не узнали ни название песни, ни исполнителя диск-джокеи даже затирали этикетки грампластинок; эта практика существует среди диджеев по сей день). Соответственно большую роль играли диск-жокеи — ведь именно они подбирали репертуар и «заводили» публику, поэтому они тоже становились объектами интереса противоборствующих или начинающих дискотек, старавшихся переманить к себе лучших. Нередко звуковые системы подвергались нападениям со стороны уличных банд — поклонников конкурирующей дискотеки — громивших аппаратуру и снижавших, таким образом, приток посетителей. Так банда Дюка Рида в итоге выжила дискотеку Великого Себатьяна из центра Кингстона. Это был большой бизнес, и для обиталей трущоб — один из немногих способов гарантированного заработка при отсталой экономике страны.

Изначально в репертуаре преобладал американский ритм-энд-блюз, но с течением времени и развитием местной музыки саунд системы всё больше переходили на артистов с родного острова. А по мере того, как американский ритм-энд-блюз становился всё более мягким — что никак не устраивало ни диджеев, ни публику — саунд-системам пришлось заниматься и звукозаписью. Изначально хиты выпускались «для внутреннего пользования» звуковых систем (exclusive, dubplates), но по мере роста популярности стали издаваться и для массового слушателя. Студия Clement 'Coxsone' Dodd’a превратилась во всемирно известную Studio One, в то время как Duke Reid основал лейбл The Trojan.

С тех пор и до наших дней звуковые системы остаются полигоном для новых артистов и диджеев — по реакции публики на танцполе становится ясно, стоит ли выпускать пластинку и будет ли она хитом.

Развитие звуковых систем за пределами Ямайки начиналось с эмигрантских общин в Великобритании, США, Канаде, тосковавших по привычным развлечениям, но со временем захватило и остальные части света. Современные звуковые системы играют как доступные в продаже пластинки, так и эксклюзив — песни, специально записанные популярными артистами на популярные риддимы, и прославляющие «свою» звуковую систему.

Ссылки

• www.reggae-vibes.ru/chto_est_chto_v_reggae/sound_system_saundsistema.html

Отрывок, характеризующий Ямайская саунд-система

– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.