Яма (мемориал)
| Памятник | |
Мемориал жертвам гитлеровского геноцида «Яма»
| |
| Страна | Республика Беларусь |
| Город | Минск |
Мемориал «Яма» расположен на улице Мельникайте в Минске и посвящён жертвам Холокоста. Здесь 2 марта 1942 года нацистами было расстреляно около 5 000 узников минского гетто.
Обелиск был установлен в 1947 году. Текст надписи на нём был создан на идише поэтом Хаимом Мальтинским: «Светлая память на вечные времена пяти тысячам евреев, погибших от рук лютых врагов человечества — фашистско-немецких злодеев 2 марта 1942 года». Это был первый памятник жертвам Холокоста в СССР, на котором было разрешено сделать надпись на идиш.
Но затем Мальтинского (в 1949 г.) и каменотёса Мордуха Спришена (в 1952 г.) арестовали и сослали в лагеря ГУЛага по обвинению в «космополитизме — проявлении еврейского буржуазного национализма», в том числе за то, что посмели написать на памятнике не предписанную фразу о «мирных советских гражданах», а прямо об евреях.[1][2]
В 2000 году установлена бронзовая скульптурная композиция «Последний путь», расположенная вдоль ступенек, ведущих к центру мемориала, и представляющая собой группу обречённых мучеников, спускающихся на дно ямы. Памятник создавался в течение 8 лет. Архитектор — Леонид Левин. Скульпторы — Александр Финский, Э. Полок.
При выполнении работ по реконструкции мемориала не применялись машины и механизмы — все работы выполнялись вручную, в том числе и устройство фундамента скульптуры. Раскопки не проводились.
В соответствии с первоначальным вариантом проекта скульптурная группа должна была содержать больше конкретики, хотя и достаточно абстрактной (фигуры скрипача или беременной женщины представляли бы собой персонажи скорее собирательные). Однако окончательно остановились на по-своему более выразительной эстетике, лишённой национального колорита.
Содержание
Галерея
- Belarus-Minsk-Memorial Pit-2.jpg
- 9 may 2010 Minsk 050.jpg
- 9 may 2010 Minsk 051.jpg
- 9 may 2010 Minsk 059.jpg
- 9 may 2010 Minsk 056.jpg
См. также
Напишите отзыв о статье "Яма (мемориал)"
Примечания
Ссылки
- [minsk-old-new.com/minsk-2881.htm Памятник Яма]
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Яма (мемориал)
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.
