Ямб
Двухсложные | |
---|---|
˘ ˘ |
пиррихий, дибрахий |
¯ ˘ | |
˘ ¯ |
ямб |
¯ ¯ | |
Трёхсложные | |
˘ ˘ ˘ | |
¯ ˘ ˘ | |
˘ ¯ ˘ | |
˘ ˘ ¯ |
анапест, антидактиль |
˘ ¯ ¯ | |
¯ ¯ ˘ | |
¯ ˘ ¯ |
кретик, амфимакр |
¯ ¯ ¯ | |
См. основную статью для четырёхсложных. | |
Ямб (др.-греч. ἴαμβος, предположительно от ἴαμβύκη, названия музыкального инструмента), 1) в античной метрике, простая стопа, двусложная, трехморная, короткий слог + долгий слог (U—); в силлабо-тоническом стихосложении (например, русском) — безударный слог + ударный слог; 2) то же, что стих, состоящий из ямбических метров.
Термин
Точная этимология термина неизвестна. Поскольку ямбические песнопения были неотъемлемой частью праздников плодородия в честь Деметры, термин связывали с именем служанки элевсинского царя Келея Ямбы. Согласно мифу, Ямба развеселила безутешную Деметру, которая повсюду искала дочь Персефону, непристойными стихотворениями[1]. Не исключено, что само имя Ямба — отзвук древнего слова с обсценным значением. Некоторые исследователи обратили внимание на слово ἴαμβύκη — музыкальный инструмент (то же, что «самбука», или «самбика»), в сопровождении которого (согласно очень позднему свидетельству Фотия) исполнялись ямбические песни, и высказали предположение, что слово ἴαμβος происходит от названия этого музыкального инструмента.
Ямб в античности
В античной поэзии наиболее распространённые виды ямбов — сенарий и триметр. Сенарий состоит из шести ямбических стоп. Триметр также состоит из шести ямбических стоп, сгруппированных попарно (такие сдвоенные ямбические стопы именовались диподиями). В античных ямбах два лёгких слога могли подменяться одним тяжёлым и, наоборот, тяжёлый слог мог подменяться двумя лёгкими. Из этой предпосылки в реальной практике рождалось невероятное разнообразие ямбической поэзии. Ямбические стихи более всех прочих походили на обычную речь и потому использовались (преимущественно) не в эпических жанрах, а в лирике и драме (в баснях, в трагедиях и комедиях).
Примеры ямбов
Примеры ямбов в античной поэзии:
1) Ямбический акаталектический триметр:
- U—́ ¦ U— | U—́ ¦ U— | U—́ ¦ U—
- Ἐγὼ δὲ τῶν μὲν οὕνεκα ξυνήγαγον (Σόλων, 17, 1, 2)
- Из це́лей, ради ко́их я наро́д собрал
- volés sonare: tú pudica, tú proba (Horatius, Ep. XVII, 41)
- на лжи́вой: "О скромна́, о целому́дренна
2) Ямбический акаталектический диметр:
- U—́ ¦ U— | U—́ ¦ U—
- in vérba iurabás mea (Horatius, Ep. XV, 4)
- шепта́ла вслед слова́ мои
3) В некоторых случаях ямба метр может быть односложным, напр. в ямбическом сенаре:
- U—́ | U—́ | U—́ | U—́ | U—́ | U—́
- Fabúlla: númquid ílla, Páule, péierát? (Martialis, Ep. VI 12, 2)
- что в ла́вке по́купа́ет). Ра́зве, Па́вел, вре́т?
Примеры ямбов в русской поэзии:
1) Четырёхстопный каталектический (так называемый гиперкаталектический, то есть имеющий лишние слоги):
- Мой дя́дя са́мых че́стных пра́вил…
2) Пятистопный:
- Волчица ты! Тебя я презираю!
- К Птибурдукову ты уходишь от меня!
3) Ударный слог может заменяться псевдоударным (со вторичным ударением в слове); тогда ударные слоги разделяет не один, а три безударных. Пятистопный акаталектический:
- Ты погрусти́, когда́ умрёт поэ́т,
- Поку́да зво́н ближа́йшей и́з церкве́й
- Не возвести́т, что э́тот ни́зкий све́т
- Я променя́л на ни́зший ми́р черве́й.
- (Шекспир; перев. С. Я. Маршак)
Основные размеры в русском стихосложении — четырёхстопный (лирика, эпос); пятистопный (лирика и драма XIX—XX вв.); шестистопный (поэма и драма XVIII в.); вольный разностопный (басня XVIII—XIX вв., комедия XIX в.).
Напишите отзыв о статье "Ямб"
Примечания
- ↑ Праздники плодородия, посвященные Деметре, сопровождались обсценными выражениями.
См. также
Литература
- Матяш С. А.. Вольный ямб русской поэзии XVIII-XIX вв.: Жанр, стиль, стих. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2011. — 494 с., 1 000 экз. — ISBN 978-5-8465-1133-0
Силлабо-тонические размеры |
---|
Хорей • Ямб • Дактиль • Амфибрахий • Анапест |
Отрывок, характеризующий Ямб
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.
Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.