Ямсковицы

Деревня Ямсковицы Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Кингисеппский Сельское поселение Опольевское Координаты 59°25′15″ с. ш. 28°48′41″ в. д.59.420949° с. ш. 28.811392° в. д. / 59.420949; 28.811392    Первое упоминание 1500 год Прежние названия Ямская Весь, Ямсковичи, Емсково, Ямсюковицы Население ▼ 61 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81375 Почтовый индекс 188460 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41221844023 41 221 844 023]

Ямско́вицы — деревня в Опольевском сельском поселении Кингисеппского района Ленинградской области.

История

Впервые упоминается в Писцовой книге Водской пятины 1500 года, как село Ямская Весь в Егорьевском Ратчинском погосте Ямского уезда.

На карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленной по шведским материалам 1676 года, обозначена деревня Jamskovitsby.

На шведской «Генеральной карте провинции Ингерманландии» 1704 года — деревня Jamskovitz и мыза Jamskovitz hof.

Как церковная деревня Ямсковицы она упомянута на «Географическом чертеже Ижорской земли» Адриана Шонбека 1705 года.

Деревня Ямсковичи обозначена на карте Ингерманландии А. Ростовцева 1727 года.

Как деревня Емсково упоминается на карте Санкт-Петербургской губернии Я. Ф. Шмита 1770 года.

На карте Санкт-Петербургской губернии Ф. Ф. Шуберта 1834 года обозначена деревня Ямсковицы, состоящая из 75 крестьянских дворов.

ЯМСКОВИЦЫ — деревня принадлежит наследникам покойного генерал-адъютанта графа Шувалова, число жителей по ревизии: 253 м. п., 249 ж. п. (1838 год)

В пояснительном тексте к этнографической карте Санкт-Петербургской губернии П. И. Кёппена 1849 года, она записана как деревня Jamskowitz (Ямсковицы) и указано количество её жителей на 1848 год: ингерманландцев-савакотов — 16 м. п., 20 ж. п., всего 36 человек, русских — 386 человек.

Деревня Ямсковицы из 75 дворов обозначена на карте профессора С. С. Куторги 1852 года.

ЯМСЮКОВИЦЫ — деревня графа Шувалова, 10 вёрст по почтовой дороге, а остальное по просёлкам, число дворов — 87, число душ — 213 м. п. (1856 год)

---

ЯМСКОВИЦЫ — деревня, число жителей по X-ой ревизии 1857 года: 184 м. п., 221 ж. п., всего 405 чел.

• Jamskovitsy1860.jpg

  План деревни Ямсковицы. 1860 г.

Согласно «Топографической карте частей Санкт-Петербургской и Выборгской губерний» в 1860 году деревня Ямсковицы насчитывала 68 дворов, к северо-востоку от деревни находилась ветряная мельница.

ЯМСКОВИЦЫ — деревня владельческая при колодцах, число дворов — 81, число жителей: 182 м. п., 201 ж. п.; Часовня православная. (1862 год)

---

ЯМСКОВИЦЫ — деревня, по земской переписи 1882 года: семей — 73, в них 186 м. п., 187 ж. п., всего 373 чел.

---

ЯМСКОВИЦЫ — деревня, число хозяйств по земской переписи 1899 года — 61, число жителей: 127 м. п., 157 ж. п., всего 284 чел.;
разряд крестьян: бывшие владельческие; народность: русская — 265 чел., финская — 6 чел., эстонская — 13 чел.

В состав Ямсковицкого сельского общества, входил также финский выселок Юхкома.

В XIX — начале XX века деревня административно относилась к Ополицкой волости 1-го стана Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии.

С 1917 по 1923 год, деревня Ямсковицы входила в состав Ямсковицкого сельсовета Ополицкой волости Кингисеппского уезда.

С 1923 года, в составе Ястребинской волости.

С 1924 года, в составе Ополицкого сельсовета.

С февраля 1927 года, в составе Кингисеппской волости. С августа 1927 года, в составе Кингисеппского района.

С 1928 года, в составе Гурлевского сельсовета. В 1928 году население деревни Ямсковицы составляло 343 человека.

Согласно топографической карте 1930 года деревня насчитывала 80 дворов. В центре и на северной окраине деревни находились часовни.

По данным 1933 года деревня Ямсковицы входила в состав Алексеевского сельсовета Кингисеппского района.

C 1 августа 1941 года по 31 января 1944 года деревня находилась в оккупации.

С 1954 года, в составе Опольевского сельсовета.

В 1958 году население деревни Ямсковицы составляло 234 человека.

По данным 1966 и 1990 годов деревня Ямсковицы также находилась в составе Опольевского сельсовета Кингисеппского района.

В 1997 году в деревне Ямсковицы проживал 71 человек, в 2002 году — 62 человека (русские — 92 %), в 2007 году — 73.

География

Деревня расположена в восточной части района на автодороге Р42 к югу от автодороги А108 (E 20) «Нарва».

Расстояние до административного центра поселения — 2,5 км.

Расстояние до ближайшей железнодорожной станции Веймарн — 3 км.

Демография

<timeline> ImageSize = width:450 height:300 PlotArea = left:30 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:502 ScaleMajor = unit:year increment:200 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:502 width:15  text:502 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1848 color:gray1 width:1
  from:0 till:402 width:15  text:402 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1857 color:gray1 width:1
  from:0 till:405 width:15 text:405 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:383 width:15 text:383 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1882 color:gray1 width:1
  from:0 till:373 width:15 text:373 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1899 color:gray1 width:1
  from:0 till:284 width:15 text:284 textcolor:red fontsize:8px
bar:1928 color:gray1 width:1
 from:0 till:343 width:15 text:343 textcolor:red fontsize:8px
bar:1958 color:gray1 width:1
 from:0 till:234 width:15 text:234 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:71 width:15  text:71 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1
 from:0 till:62 width:15 text:62 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:73 width:15  text:73 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:61 width:15  text:61 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Известные уроженцы

• Слепнёв, Маврикий Трофимович (1896—1965) — советский лётчик, участник спасения челюскинцев, пятый Герой Советского Союза (1934)

Отрывок, характеризующий Ямсковицы

– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.