Янг, Теренс
Поделись знанием:
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
| Теренс Янг | |
| Terence Young | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
7 сентября 1994 (79 лет) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
Теренс Янг (англ. Terence Young, 20 июня 1915 — 7 сентября 1994) — английский кинорежиссёр, получил известность после выхода в 1962 году фильма «Доктор Ноу», первого фильма «Бондианы».
Биография
Родился 20 июня 1915 года в Шанхае (Китай). Во время Второй мировой войны он служил в британской армии, был ранен в боях за голландский город Арнем. Впоследствии в 1945 году был выпущен документальный фильм под названием «Люди Арнема». Его сорежиссёром являлся сам Янг. Дебют Янга в игровом кино состоялся лишь в 1948 году, когда он снял фильм под названием «Коридор зеркал». Вслед за этим Янг быстро становится известным как мастер триллеров, хотя вёл работы и в других жанрах.
Особую популярность Янгу приносит фильм «Доктор Ноу», выпущенный в 1962 году. Он был первым из «бондианы», за ним последовала не менее успешная кинолента «Из России с любовью» (1963). Из-за финансовых споров режиссёр не участвовал в съёмках «Голдфингера», однако фильм «Шаровая молния» (1965), следующий в «бондиане», снимает опять Теренс Янг. Следующим хитом стала картина Янга «Дождись темноты» (1967) с Одри Хепбёрн в главной роли. Далее популярность Янга идёт на спад. В последние годы жизни он снял шестичасовой документальный фильм «Муаммар Каддафи» по заказу ливийского лидера, но демонстрация ленты проходила только в Ливии. Умер Теренс Янг от сердечного приступа 7 сентября 1994 года в Каннах.
Фильмография
Режиссёр
- 1946 — /Men of Arnhem
- 1948 — /Corridor of Mirrors
- 1948 — /One Night with You
- 1949 — /Woman Hater
- 1950 — /They Were Not Divided
- 1951 — /Valley of Eagles
- 1952 — /Tall Headlines, The
- 1953 — /Red Beret, The
- 1955 — /That Lady
- 1955 — /Storm Over the Nile
- 1956 — /Safari
- 1956 — «Царек Хан» / Zarak
- 1957 — «Действие тигра» / Action of the Tiger
- 1958 — /No Time to Die
- 1959 — /Serious Charge
- 1960 — /Too Hot to Handle
- 1960 — /1-2-3-4 ou Les Collants noirs
- 1961 — /Orazi e curiazi
- 1962 — «Доктор Ноу» / Dr. No — Джеймс Бонд
- 1963 — «Из России с любовью» / From Russia with Love — Джеймс Бонд
- 1965 — /Amorous Adventures of Moll Flanders, The
- 1965 — /Dirty Game, The
- 1965 — «Шаровая молния» / Thunderball — Джеймс Бонд
- 1966 — /Poppies Are Also Flowers
- 1966 — /Triple Cross
- 1967 — «Дождись темноты» / Wait until dark
- 1967 — /Avventuriero, L'
- 1968 — «Майерлинг» / Mayerling
- 1969 — «Рождественская елка» / Arbre de Noël, L'
- 1970 — «Холодный пот» / De la part des copains
- 1971 — «Красное солнце» / Soleil rouge
- 1972 — «Бумаги Валачи» / Valachi Papers, The
- 1974 — /Guerriere dal seno nudo, Le
- 1974 — /Klansman, The
- 1977 — /Woo fook
- 1979 — «Кровные узы» / Bloodline
- 1980 — /Ayyam al-tawila, al-
- 1981 — «Инчхон»/Inchon
- 1983 — «Человек-загадка»/The Jigsaw Man
- 1988 — /Run for Your Life
Сценарист
- 1940 — /On the Night of the Fire
- 1941 — /Dangerous Moonlight
- 1942 — /Secret Mission
- 1944 — /On Approval
- 1946 — /Men of Arnhem
- 1947 — /Hungry Hill
- 1949 — /Bad Lord Byron, The
- 1950 — /They Were Not Divided
- 1951 — /Valley of Eagles
- 1958 — /No Time to Die
- 1962 — «Доктор Ноу»/Dr. No
- 1966 — /Atout coeur à Tokyo pour O.S.S. 117
- 1968 — «Майерлинг»/Mayerling
- 1969 — «Рождественская ёлка»/Arbre de Noël, L'
- 1974 — /Guerriere dal seno nudo, Le
Актёр
- 1968 — /Vienna: The Years Remembered (… играет самого себя)
Напишите отзыв о статье "Янг, Теренс"
Ссылки
- www.kinomag.ru/author-auz350.html
- www.kinopoisk.ru/level/4/id_actor/161512/
| ||||||
Отрывок, характеризующий Янг, Теренс
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
