Яндиев, Джемалдин Хамурзаевич

Джемалдин Хамурзаевич Яндиев
ингуш. Янд-наькъан Джамалдин Хамурзи воI
Дата рождения:	15 октября 1916(1916-10-15)
Место рождения:	село Балта, Терская область, Российская империя
Дата смерти:	1979(1979)
Гражданство:	СССР
Род деятельности:	поэт
Язык произведений:	ингушский
Награды:

Яндиев Джемалдин Хамурзаевич (15 октября 1916, селение Балта Терской области — 1979) — первый в Ингушетии народный поэт, член Союза писателей СССР, председатель Союза писателей ЧИАССР, кавалер ордена «Знак Почёта».

Один из самых талантливейших ингушских поэтов, которого ещё при жизни признали классиком ингушской литературы, Яндиев Джемалдин Хамурзаевич родился 15 октября 1916 года в селении Балта Терской области (ныне Респубика Северная Осетия-Алания) в семье горца-крестьянина. Мать его умерла в 1920 г., отец — в 1950 г. в депортации в Казахстане.

Биография

В 1925 году окончил сельскую школу.

В 1929 г. поступил в подготовительную группу индустриального политехникума г. Владикавказа и в 1936 г. получил диплом тепломеханика. В этом же году он начал работать литературным сотрудником газеты «Ленинский путь».

В 1934—1937 гг. учился заочно в Литературном институте им. М. Горького.

С 20 декабря 1936 г. работает корреспондентом газеты «Ленинский путь», а также переводчиком ЧечИнгосиздата.

С 1938 по 1944 год — председатель правления Союза советских писателей Чечено-Ингушской АССР.

23 февраля 1944 г. при депортации ингушей и чеченцев перемещен в Киргизию и Казахстан. Зарабатывал на жизнь на незначительных хозяйственных должностях.

С 1956 по 1958 год учился на двухгодичных курсах при Союзе писателей СССР в Москве.

С 1959 года — редактор Грозненской студии телевидения. С июня 1967 года — литературный консультант Союза писателей ЧИАССР.

Творчество

Автор более 20 поэтических сборников на ингушском и русском языках. Переводчиками стихов Д. Х. Яндиева на русский язык в разное время были А. Тарковский, А. Гатов, С. Липкин, Н. Коржавин, Н. Асанов, Д. Голубков, С. Виленский, Олендер, А. Передреев, Б. Сиротин, А. Бояринов и другие.

Одно из стихотворений Джемалдина Яндиева «Мать поёт»:

Месяц тонет

в дымке тонкой,

Гаснет сонный небосклон.

Мать баюкает ребёнка,

А над ним

Летает сон.

В дом вступает сновиденье,

Дрёма ходит в серебре,

Мать поёт.

И спит селенье,

Спит селенье на горе.

Перевод А. Тарковского

Произведения

Произведения на ингушском языке:

• Тха иллеш. (в соавторстве с Х.-Б. Муталиевым, А. Хамхоевым и А. Ведзижевым).
• Заман кизга. Стихай сборник.
• Дай-мехка тIемах яздаь иллеш.
• Наьна лоамаш. Стихаш.
• Делкъе.
• Уйлаш. Стихаш. Дешхьалхе Ведзижев Ахьмада.

Произведения, переведенные на русский язык:

• Сердце матери. Стихотворения.
• Горская песня. Перевод с ингушского.
• Стихотворения. Авторизованный перевод с ингушского.
• Эхо в горах. Сборник стихов.
• Лавина. Стихи разных лет.
• Утренние мысли. Стихи.

Память

В 2012 году в сельском поселении Орджоникидзевское была установлена мемориальная доска Джемалдина Яндиева. В 2016 году Федеральное агентство связи приняло решение о выпуске специальной марки в честь 100-летия со дня рождения поэта.

Ссылки

• [krkrub.kubannet.ru/navig/page/63/message/239 Яндиев Джамалдин Хамурзиевич (1916—1979)]
• [ingliterature.ru/%d1%81%d1%82%d0%b8%d1%85%d0%b8-%d1%8f%d0%bd%d0%b4%d0%b8%d0%b5%d0%b2%d0%b0-%d0%b4%d0%b6%d0%b0%d0%bc%d0%b0%d0%bb%d0%b4%d0%b8%d0%bd%d0%b0/ Стихи Яндиева Джамалдина на ingliterature]

Отрывок, характеризующий Яндиев, Джемалдин Хамурзаевич

Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.
– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»