Сухбаатарын, Янжмаа

Сухбаатарын Янжима Сухбаатарын Янжмаа<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Президиума ВГХ МНР
23 сентября 1953 — 7 июля 1954
Предшественник:	Гончигийн Бумцэнд
Преемник:	Жамсрангийн Самбу
Рождение:	15 февраля 1894(1894-02-15)
Смерть:	1 мая 1962(1962-05-01) (68 лет)
Супруг:	Дамдин Сухэ-Батор
Партия:	МНРП (с 1923)
Награды:

Сухбатарын Янжима (монг. Сүхбаатарын Янжмаа; 15 февраля 1894 — 1 мая 1962, Улан-Батор) — государственный и партийный деятель социалистической Монголии, жена вождя монгольской революции Сухэ-Батора, председатель Президиума ВГХ в 1953—1954 гг.

Биография

Родилась в бедной скотоводческой семье. Работала в революционной группе своего мужа Сухэ-Батора. После Монгольской революции 1921 года вступила в Монгольский революционный союз молодёжи.

В 1923 году, году смерти Сухэ-Батора, вступила в Монгольскую народную партию. В память о своём муже сменила в своём имени отчество Нэмэндэен на часть «мужа» (Сухбатарын).

Была делегатом всех с I по XIV съездов МНРП. В 1924 году входила в делегацию от Монголии на 5-м конгрессе Коминтерна и 3-й международной Коммунистической женской конференции. В 1925 году участвовала в учреждении первых профсоюзов в Монголии. В 1927—1930 годах обучалась в Коммунистическом университете трудящихся Востока в Москве. В 1933 году возглавляет созданный в том же году Комитет монгольских женщин.

В годы Великой Отечественной войны организовывала в Монголии сбор средств для помощи борющейся с Германией Красной Армии, за что в 1946 году была награждена советским орденом Трудового Красного Знамени.

В 1945 году Янжима избирается членом Совета Международной Демократической Федерации Женщин (МДФЖ).

В 1940 году на Х Съезде была избрана в ЦК МНРП. В 1943—1947 годы входила в Политбюро МНРП, была секретарём ЦК партии. Неоднократно избиралась в члены Президиума Малого и Великого народного хурала, а также заместителем председателя Малого хурала.

С 23 октября 1953 года по 7 июля 1954 года была исполняющей обязанности председателя президиума Великого Государственного Хурала Монгольской Народной Республики, став, после Хертек Анчимаа-Тока — председателя Малого Хурала Танну-Тувы, второй женщиной-главой парламента (и женщиной-главой государства на избираемой должности) в мировой истории.

Интересные факты

• Янжинма — это монгольская транскрипция тибетского перевода имени Сарасвати — буддийской богини красноречия и искусств, супруги бодхисаттвы Манджушри, воплощения мудрости и знаний.
• Монгольский поэт М. Билэгсайхан в своём стихотворении «В защиту ваших мужчин» (монг. Эрчүүдээ өмөөрч бичсэн шүлэг), адресованном женщинам, называет властных, придирчивых и сварливых женщин «мои Янжимы».

Отрывок, характеризующий Сухбаатарын, Янжмаа

Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.


Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.