Янковский, Виктор Павлович

	Виктор Павлович Янковский
Дата рождения	11 марта 1907
Место рождения	Санкт-Петербург
Дата смерти	10 марта 1966 (58 лет)
Место смерти	Ленинград
Принадлежность	СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1923 — 1938 годы ; 1939 — 1956 годы
Звание	<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение
Командовал	30-я стрелковая дивизия ; 74-й стрелковый корпус ; 263-я стрелковая дивизия
Сражения/войны	Великая Отечественная война

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Янковский.

Виктор Павлович Янковский (11 марта 1907 года, Санкт-Петербург — 10 марта 1966 года, Ленинград) — советский военный деятель, Генерал-майор (1944 год).

Начальная биография

Виктор Павлович Янковский родился 11 марта 1907 года в Санкт-Петербурге.

Военная служба

Довоенное время

В сентябре 1923 года Янковский был призван в ряды РККА и был направлен на обучение в Тамбовскую пехотную школу, а в сентябре 1924 года — в Рязанскую пехотную школу, после окончания которой с сентября 1925 года служил в 44-м стрелковом полку (Украинский военный округ) на должностях командира стрелкового взвода, временно исполняющего должность начальника химической службы полка, командира взвода и временно исполняющего должность начальника полковой школы, командира роты и помощника командира батальона.

С августа по декабрь 1931 года Янковский исполнял должность коменданта города Николаев в штабе 15-й стрелковой дивизии.

В январе 1932 года был переведён на службу в штаб 12-й стрелковой дивизии ОКДВА, где исполнял должность помощника начальника 1-го отделения и временно исполнял должность начальника 2-го отделения штаба дивизии.

С сентября 1936 года Виктор Павлович Янковский был слушателем Военной академии имени М. В. Фрунзе, однако, окончив два курса академии, в июле 1938 года был уволен в запас РККА по статье 43, пункт «а».

В феврале 1939 года Янковский был вновь призван в ряды РККА и был назначен на должность преподавателя тактики Рязанского пехотного училища, а в декабре — на должность преподавателя тактики Ивановских КУНС запаса.

В 1940 году окончил вечерний факультет Военной академии имени М. В. Фрунзе и в декабре 1940 года был назначен на должность преподавателя кафедры общей тактики этой же академии.

Великая Отечественная война

В августе 1941 года был назначен на должность начальника штаба 395-й стрелковой дивизии, находившейся сначала в составе Харьковского Военного Округа, а затем переданной в резерв Ставки ВГК.

С января 1942 года дивизия в составе 18-й армии принимала участие в ходе Донбасской и Ростовской операций, а также в битве за Кавказ.

В марте 1943 года Янковский был назначен на должность начальника штаба 23-го стрелкового корпуса, принимавшего участие в Белгородско-Харьковской наступательной операции и битве за Днепр.

В октябре 1943 года Виктор Павлович Янковский был назначен на должность командира 30-й стрелковой дивизии (1-я гвардейская армия, 1-й Украинский фронт). Дивизия под командованием Янковского отличилась в ходе Киевских наступательной и оборонительной операций, а также в Проскуровско-Черновицкой, Житомирско-Бердичевской операциях и при освобождении Изяслава, Староконстантинова, Монастыриски и Житомира, за что была награждена орденом Красного Знамени, а Виктор Павлович Янковский — орденом Кутузова 2 степени.

С июля 1944 года Янковский исполнял должность командира 74-го стрелкового корпуса, участвовавшего в Львовско-Сандомирской и Восточно-Карпатской операциях. В связи с излечением и возвращением из госпиталя в октябре 1944 года прежнего командира корпуса Янковский был вновь назначен на должность командира 30-й стрелковой дивизии, принимавшей участие в Пражской наступательной операции и освобождении города Оломоуц. За образцовое выполнение заданий командования Янковский был награждён орденом Богдана Хмельницкого 2-й степени.

Послевоенная карьера

В июле 1945 года Янковский был затем назначен командиром 263-й стрелковой Сивашской дивизии (Северная группа войск).

С марта 1946 года учился в Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, после окончания которой с мая 1948 года исполнял должность старшего преподавателя этой академии.

В марте 1950 года Янковский был откомандирован в распоряжение Министерства национальной обороны Польской республики, где исполнял должность советника министра национальной обороны. В январе 1952 года был назначен на должность начальника Главного управления боевой подготовки Советской Армии, а в апреле 1953 года — на должность начальника кафедры тактики Военно-транспортной академии имени Л. М. Кагановича.

В марте 1956 года Виктор Павлович Янковский вышел в запас. Умер 10 марта 1966 года в Ленинграде.

Награды

Память

Напишите отзыв о статье "Янковский, Виктор Павлович"

Литература

Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 655—656. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Янковский, Виктор Павлович

– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.