Янушкевич, Николай Николаевич

Николай Николаевич Янушкевич
Место смерти	близ ст. Оредеж, Петроградская губерния, РСФСР
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	армия
Годы службы	1885 – 1918
Звание
Командовал	начальник Николаевской военной академии, начальник Генерального Штаба
Сражения/войны	Первая мировая война
Награды и премии

Никола́й Никола́евич Янушке́вич (1 [13] мая 1868 — 1918) — генерал от инфантерии (22.10.1914). Начальник российского Генерального штаба (1914). Начальник штаба Верховного Главнокомандующего Русской армии великого князя Николая Николаевича (19.07.1914 — 18.08.1915) в Первую мировую войну.

Биография

Окончил Николаевский кадетский корпус (1885) и Михайловское артиллерийское училище (1888). Выпущен подпоручиком лейб-гвардии в 3-ю артиллерийскую бригаду. Поручик (ст. 09.08.1892). В 1896 году окончил Николаевскую академию Генерального Штаба по первому разряду. Штабс-Капитан гвардии с переименованием в Капитаны ГШ (ст. 02.04.1895). Состоял при Виленском военном округе.

Служил на различных адм. должностях. С 12 февраля 1897 года — помощник старшего адъютанта штаба Виленского военного округа. Цензовое командование ротой отбывал в лейб-гвардии 1-м стрелковом батальоне (11.10.1897 — 19.10.1898). С 16 мая 1898 — и.д. столоначальника Главного Штаба. Со 2 апреля 1899 — и.д. младшего редактора кодификационного отдела при Военном Совете. Подполковник (ст. 06.12.1899). С 10 сентября 1900 — помощник делопроизводителя ст. оклада канцелярии Военного Министерства. Полковник (ст. 06.12.1903).

Никогда не командовал войсками штатно. В Русско-японской войне 1904—1905 гг. не участвовал. С 17 февраля 1904 — делопроизводитель канцелярии Военного Министерства. Цензовое командование батальоном отбывал в лейб-гвардии Финляндском полку (04.05.-07.09.1904). С 25 августа 1905 — заведующий законодательным отделом канцелярии Военного Министерства. Генерал-майор (ст. 06.12.1909). С 22 февраля 1911 — помощник начальника канцелярии военного министерства.

Крайне реакционные взгляды Янушкевича, который был членом Совета объединённого дворянства, импонировали Николаю II, что обеспечило быструю карьеру Я. В 1913 он был с должности пом. нач. канцелярии воен. мин-ва назначен нач. Академии Генштаба. С 1910 читал курс воен. администрации в Академии Генштаба. Одновременно с 8.1.1910 экстраординарный, с 8.10.1911 ординарный профессор военной администрации в Николаевской военной академии. С 20 января 1913 — начальник Николаевской военной академии. Генерал-лейтенант (пр. 20.01.1913; ст. 06.12.1915).

С 5 марта 1914 — начальник Генерального Штаба, хотя был совершенно не подготовлен к этой должности (никогда не занимался ни полевой службой Генштаба, ни кабинетной оперативной штабной работой).

С началом Первой мировой войны 46-летний Янушкевич, — не имевший никакого боевого опыта, не знавший ни одного театра военных действий, — был назначен на должность начальника штаба Верховного Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича (19.07.1914). Генерал от инфантерии (пр. 22.10.1914; ст. 06.12.1919). Передоверив все вопросы оперативного руководства ген.-квартирмейстеру Ю. Н. Данилову, занимался главным образом административными и политическими вопросами. Собственно говоря, Н. Н. Янушкевич нёс при великом князе своего рода придворно-дипломатическую службу, причём заслужил его особое благоволение.

Отношение к Н. Н. Янушкевичу к августу 1915 г., к моменту смены всего руководства в Ставке Верховного Главнокомандующего:

Имя генерала Янушкевича на устах у всех, его ругают все — и статские, и военные, а еврейское население его просто проклинает (видя в нём инициатора насильственной эвакуации евреев из оставляемых западных губерний). Популярность великого князя Николая Николаевича падает с каждым днём. В Петербурге и в правительственных кругах во всём винят Янушкевича, которого больше всех своими потрясающими докладами громил генерал Поливанов, которому верила вся общественность. — Спиридович А. И. Великая война и февральская революция: Воспоминания. Мемуары. — 1960—1962.

После назначения Николая Николаевича наместником на Кавказе был его помощником по военным вопросам (с 18.08.1915). С 13.09.1916 одновременно — главный начальник снабжений Кавказской армии. 31.03.1917 уволен со службы «за болезнью» с мундиром и пенсией. В начале 1918 арестован в Могилеве и отправлен в Петроград, но по пути близ станции Оредеж убит конвоирами.

Оценки современников

Относящиеся к августу 1914 г.:

Назначение начальником штаба (Верховного главнокомандующего) генерала Янушкевича в военных кругах было принято невосторженно. Ничем особенным генерал не отличался, и многие пожимали плечами.

В ставке весьма умеренно оценивали возможности генерала Янушкевича, считали его даже неподходящим для занимаемой должности.

— Спиридович А. И. Великая война и февральская революция: Воспоминания. Мемуары. - 1960 - 1962.

Образ действий в. к. Николая Николаевича и генерала Янушкевича отвечал таковому же игроков, ставивших на карту судьбу армии, русского народа и дома Романовых. Их политика была легкомысленной игрой… В 1914 году я не подозревал о той роли, которую играл Янушкевич в те критические дни.

— Сухомлинов В. А. Воспоминания. – 1924.

Награды

• Орден Святого Станислава 3-й ст. (1893);
• Орден Святой Анны 3-й ст. (1898);
• Орден Святого Станислава 2-й ст. (1902);
• Орден Святого Владимира 4-й ст. (1905);
• Орден Святого Владимира 3-й ст. (1907);
• Орден Святого Станислава 1-й ст. (10.04.1911);
• Орден Святой Анны 1-й ст. (29.12.1913).
• Орден Святого Георгия 4-й ст. (ВП 23.09.1914).

«За заслуги по руководству разработкою и проведением в жизнь предначертаний Августейшего Верховного Главнокомандующего, способствовавшему достижению общего успеха в действиях наших вооружённых сил против Германии и Автро-Венгрии».

— Приказ по штабу Верховного главнокомандующего № 35 от 14 октября 1914 года.

Литература

• Залесский К. А. Кто был кто в Первой мировой войне. — М.: АСТ, 2003. — 896 с. — 5000 экз. — ISBN 5-271-06895-1.
• Сергеев С. В., Долгов Е. И. Военные топографы Русской армии / Топографическая служба ВС РФ. — М.: ЗАО «СиДиПресс», 2001. — ISBN 5-8443-0006-8

Ссылки

• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=99 Янушкевич, Николай Николаевич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• [www.hrono.ru/biograf/bio_ya/yanushkevich.html Биография Н. Н. Янушкевича на сайте «Хронос»]
• [regiment.ru/bio/Y/31.htm Биография на сайте «Русская императорская армия»]

Отрывок, характеризующий Янушкевич, Николай Николаевич

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.