Кишка, Януш
Януш Кишка<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1646 — 1654 | ||
| Предшественник: | Христофор Радзивилл | |
| Наследник: | Януш Радзивилл | |
| Рождение: | 1586 | |
| Смерть: | 13 января 1654 Кривичи, Ошмянский повет Виленского воеводства ныне Белоруссия | |
| Род: | Кишки | |
| Отец: | Станислав Кишка III | |
| Мать: | Эльжбета Сапега | |
| Супруга: | Кристина Друцкая-Соколинская | |
Я́нуш Ки́шка (лит. Jonušas Kiška, польск. Janusz Kiszka; 1586 — 13 января 1654, Кривичи, Ошмянский повет Виленского воеводства) — военный и государственный деятель Великого княжества Литовского и Речи Посполитой из рода Кишек, староста парнавский (1610), полоцкий воевода (1621—1654), польный гетман литовский (1635—1646), великий гетман литовский (1646—1654).
Биография
Происходит из старинного дворянского рода Кишек герба "Дуброва"[1], впервые упомянутого в Подляшье. Отец — генеральный староста жмудский Станислав III Кишка (1549—1619), мать — Эльжбета Сапега. Братья — епископ жмудский Станислав IV Кишка (1584—1626), воевода мстиславский и каштелян троцкий Николай II Кишка (1588—1644), воевода мстиславский и витебский Кшиштоф Кишка (ум. 1646). Жена — Кристина Друцкая-Соколинская, детей не имел.[2]
Отец являлся сторонником церковной унии. 1 июля 1642 года Януш Кишка, полоцкий воевода, в одном из документов упомянул: " Дабы совершалось непрестанное богослужение Всевышнему, отец мой соорудил Кривичскую Свято-Троицкую церковь..."[3]
Во время обучения в Виленском университете перешёл из кальвинизма в католичество. В 1604 участвовал в походе литовских войск гетмана Яна Ходкевича в Ливонию. В 1605 во время войны со Швецией участвовал в Кирхгольмском сражении, в 1609 — в Балтакменской и Парнавской битвах, после чего король Сигизмунд Ваза назначил его старостой Парнавским.
Участвовал в Русско-польской войне 1605—1618 годов, во взятии литовскими войсками Смоленска в 1611 и в походе Ходкевича на Москву. В 1615 году одновременно с рейдом Лисовского совершил рейд до Стародуба.[4] Позднее принимал участие в войне с Османской империей (1620-1621). С 1621 года служил полоцким воеводой.
В 1624 - 1626 учился в Падуанском университете вместе с оршанским старостой Александром Теодатом Сапегой и Станиславом Рудоминой. 4 марта 1625 в Падуе встретился с принцем Владиславом Вазой, который в то время путешествовал за границей. Януш Кишка сопровождал Вазу в Венецию[5]. Во время войны с Московией (1632-1634) участвовал в обороне Полоцка и Смоленска. В 1635 году Владиславом IV назначен гетманом польным литовским, с 17 апреля 1646 великий гетман литовский. Принимал участие в подавлении казацких восстаний.
В 1620 поставил католический костёл в местечке Солы Ошмянского повета. В 1633-1643 гг. в Будславе был построен каменный костел, фундатором которого являлся Януш Кишка[6].
Был женат на Кристине Друцкой-Соколинской, но потомства не оставил. В качестве приданного получил большое имение возле местечка Долгинова, которое в 1635 году Януш Кишка продал униатскому митрополиту Вениамину (Юзефу) Руцкому за 2000о коп литовских монет "на нужды Божьей Церкви и метрополии". Его жена умерла в 1640 году. В связи с ее смертью в Вильно была издана книга "Жалобные тени на ясных лучах".
В конце жизни гетман часто болел. Гетман умер 13 января 1654 в своем родовом имении возле местечка Кривичи (Мядельский район,Минская область).
Два его брата Николай II Кишка и Криштоф не имели потомков мужского пола, а старший брат — Станислав, будучи католическим священником и позднее епископом также детей не имел.
Напишите отзыв о статье "Кишка, Януш"
Примечания
- ↑ Станіслаў Думін. Кішкі // Вялікае княства Літоўскае: Энцыклапедыя. У 3 т. / рэд. Г. П. Пашкоў і інш. Т. 2: Кадэцкі корпус — Яцкевіч. — Мінск: Беларуская Энцыклапедыя, 2005. С. 102.
- ↑ Nelė Asadauskienė. Kiškų giminė LDK XV a. pab.-XVI a. (Genealoginis tyrimas) Vilnius, 2003. (лит.)
- ↑ Пархута Я. Крывiчы// Беларуская мiнуўшчына (Мiнск). - 1996. - №2. - С.47.
- ↑ Зорин А.В. Великий рейд Александра Лисовского (март - декабрь 1615 г.). -Курск, 2008.
- ↑ Wasilewski T. Kiszka Janusz h. Dąmbrowa (ok. 1586-1654) ... - S. 509.
- ↑ Сяліцкі Ф. Даўгінаўска-Будслаўска-Крывіцкі рэгіён на даўняй Віленшчыне (гістарычная хроніка)/ пераклад з польскай М. Гіля. - Паставы, 2009. - С.10.
Ссылки
- [kdkv.narod.ru/Nesvizh/RZ-L-im10k.htm ЛИТОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ. ФОНД 1280 — «РАДЗИВИЛЛЫ, КНЯЗЬЯ». Именной указатель] (рус.)
- Wasilewski T. Kiszka Janusz h. Dąmbrowa (ok. 1586—1654) // Polski Słownik Biograficzny. — Wrocław — Warszawa — Kraków : Zakład Narodowy Imienia Ossolińskich, Wydawnictwo Polskiej Akademii Nauk, 1966—1967. — Tom ХII/4, zeszyt …. — S. 508—510.
- [www.reenactor.ru/ARH/PDF/Zorin.pdf А. В. Зорин. Великий рейд Александра Лисовского (март–декабрь 1615 г.) © 2008]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Кишка, Януш
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.
Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
