Ян-гуйфэй

См. также: Ёкихи (значения)

Ян-гуйфэй (кит. трад. 楊玉環, упр. 杨玉环, пиньинь: Yáng Yùhuán; 26 июня 719 — 15 июля 756; Ян — китайский фамильный знак, буквально «тополь», гуйфэй — титул императорской жены 1-го ранга, буквально «драгоценная жена») — героиня поэмы великого китайского поэта Бо Цзюйи «Вечная печаль» (кит. трад. 長恨歌, пиньинь: cháng hèn gē).

Имя знаменитой танской наложницы — Ян Юйхуань, что означает «Нефритовое колечко». В период даосского монашества носила имя Тайчжэнь (кит. 太真), была известна как одна из четырёх красавиц древнего Китая. Ян Юйхуань сначала стала женой князя провинции Шоувань Ли Хена (кит. 肃宗), наследника танского императора Сюань-цзуна. Позже сам император Сюань-цзун полюбил её и сделал своей женой. Во время восстания Ань Лушаня император Сюань-цзун, который вынужден был бежать из столицы, по требованию охраны приказал задушить Ян, которую обвиняли в том, что её двоюродный брат Ян Гочжун поддерживал повстанцев.

Ранние годы

Ян Юйхуань родилась в 719 году во времена династии Тан, в начале царствования императора Сюань-цзуна. Её прапрадед Ян Ван (кит. 杨汪) был одной из ключевых фигур во время правления императора Суй Ян-ди и после падения династии Суй служил одному из претендентов на престол. Был убит, когда проходил процесс становления династии Тан. Ян Ван происходил из Вейнаня (Шаньси), но его семья впоследствии переехала в Юнлэ (кит. 永乐, современный Юньчэн, Шаньси). Отец, Ян Хуаньян (кит. 杨玄琰), служил переписчиком в префектуре Шу (кит. 蜀州), в современном Чэнду, провинция Сычуань, куда семья отправилась вместе с ним. В семье было четыре дочери. Ян рано оставшись сиротой; в отличие от большинства современниц, сумела осознать себя личностью. Воспитываясь в богатом доме дяди, получила прекрасное образование, научилась писать стихи, петь и играть на музыкальных инструментах, играть в шахматы, ездить верхом.

Образ Ян-гуйфэй в культуре

С первого же известного использования в поэме «Вечная печаль», образ Ян-гуйфэй становится классикой китайской литературы, вдохновившей ряд других произведений, рассматривающих её судьбу с различных точек зрения: встречаются как версии, принимающие её как основную виновницу собственной гибели, так и симпатизирующие героине, использованной как «козёл отпущения».

Позднее образ проникает и в Японию (в японском варианте произношения тех же иероглифов «Ёкихи»), где, в частности, становится одним из источников, вдохновивших классический роман «Повесть о Гэндзи» (начинающийся с рассказа об обреченной любви императора и его наложницы Кирицубо, которая сравнивается с Ян). Традиционная японская трактовка несколько отличается от китайской, утверждая, что Ёкихи не была задушена, а спаслась, убежала в Японию и дожила свою жизнь там. Образ Ёкихи использовался драматургами различных театральных жанров; пьеса XV века драматурга Компару Дзэнтику вошла в классический репертуар театра но.

В литературе

• Бо Цзюйи, поэма «Вечная печаль»/«Песнь о бесконечной тоске» (長恨歌), 806 г. н. э.
• Юэ Ши (X век н. э.), «Неофициальная биография Ян Тайчжэня» (楊太真外傳 Yang Taizhen Waizhuan)
• Чэнь Хун (современник Бо Цзюйи, точные годы жизни неизвестны), Changhen Kezhuan (長恨歌傳)
• Современная британская новеллизация Элеанор Куни и Даниэля Алтиэри «The Court of the Lion» (ISBN 0-87795-902-1)
• Современная русская новеллизация Мастера Чэня (Д. Е. Косырева) «Любимая мартышка дома Тан», 2006 (ISBN 5-98695-025-9)
• Гай Гэвриел Кей, в романе Under Heaven, 2010 (ISBN 978-0-451-46330-2)
• Эпизод смерти героини использован в уся-романе Лян Юйшэна Datang Youxia Zhuan.

Фильмы

• «Ёкихи», также «Ян-гуйфэй», «Императрица Ян-гуйфэй» или «Принцесса Ян-гуйфэй» — японский фильм 1955 года режиссёра Кэндзи Мидзогути, в главной роли Матико Кё. Несмотря на японскую съёмочную и актёрскую группу (за исключением сопродюсера Шао Жэньлэна и соавтора сценария Тао Циня), фильм придерживается китайской трактовки истории.
• «Великая наложница» или «Ян-гуйфэй» — гонконгский фильм 1962 года режиссёра Ли Ханьсяна, в главной роли Ли Лихуа (также продюсирован Шао Жэньлэном).
• «Lady of the dynasty (фильм)», также «Ян-гуйфэй» — китайский фильм 2015 года режиссёра Квак Чэ Ён, в главной роли Фань Бинбин.

Ссылки

• [www.taleofgenji.org/yang_kwei-fei.html The Yang Kwei-fei story] Yang Kwei-fei and The Song of Eternal Sorrow in The Tale of Genji

Отрывок, характеризующий Ян-гуйфэй

– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.