Киселевский, Ян Август

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ян Август Киселевский»)
Перейти к: навигация, поиск

Ян Август Киселевский (польск. Jan August Kisielewski; 8 февраля 1876, Жешув — 29 января 1918, Варшава) — польский драматург, театральный деятель, эссеист; брат писателя Зыгмунта Киселевского.





Биография

Родился в семье учителя. Учился в гимназии в Жешуве, затем переехал в Тарнув. Год провёл в Вене, затем обосновался в Кракове. Вольнослушателем посещал Ягеллонский университет.

Дебютировал в качестве драматурга в 1899 году. После первых успехов безуспешно пытался завоевать театры Парижа, откуда вернулся в 1903 году. Основал сатирический журнал «Liberum Veto».

В 1906 году перебрался в Варшаву. Похоронен на кладбище Старые Повонзки в Варшаве.

Творчество

Автор реалистических и символистских драм, а также эссе и очерков. Вместе с Рыделем, Выспянским, Пшибышевским и Каспровичем создал в польской литературе модернизм. Его драматические произведения — «W sieci», «Karykatury», «Sonata cierpienia» — отличаются энергией стиля, живыми диалогами, знанием сценических условий, сильными характерами действующих лиц, не признающих никаких компромиссов.

Напишите отзыв о статье "Киселевский, Ян Август"

Литература

Ссылки

  • [www.culture.pl/pl/culture/artykuly/os_kisielewski_jan_august Jan August Kisielewski]  (польск.)


Отрывок, характеризующий Киселевский, Ян Август

В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.