Веллекенс, Ян Баптиста
| Веллекенс, Ян Баптиста | |
| Jan Baptista Wellekens | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Подданство: |
|
| Род деятельности: |
поэт, художник |
| Годы творчества: |
1712—1726 |
| Жанр: | |
| Язык произведений: | |
| Дебют: |
«Dichtlievende Uitspanningen» |
Ян Ба́птиста Ве́ллекенс, реже Ян Баптист Веллекенс, (нидерл. Jan Baptista Wellekens, 13 февраля 1658 года, Алст — 14 мая 1726 года, Амстердам[1]), нидерландский поэт и художник.
Родившийся в Алсте сын зажиточного торговца тканями Корнелиса Веллекенса и Магдалены Клокгитер Ян Батист был отправлен родителями в Амстердам учиться ювелирному делу у дяди с материнской стороны[2]. Живопись, однако, привлекала Веллекенса больше чем ювелирное дело: он учился у Антония де Греббера и совершил путешествие в Италию для продолжения обучения, где провёл одиннадцать лет[3]. В 1687 году у него в Венеции случился инсульт, вынудивший Веллекенса вернуться в Нидерланды. Всю оставшуюся жизнь Веллекенс страдал от подагры, со временем у него сильно ухудшилось зрение. Всё это затруднило продолжение карьеры художника. Единственной известной живописной работой Веллекенса является портрет его матери [2].
В 1699 году Веллекенс женился на Иоанне ван Харденбрук. В браке родились четверо детей, двое из которых, сын Корнелис и дочь Магдалена-Барбара пережили отца [4].
.
В 1710 году[5] вышел его первый поэтический сборник: сборник идиллий «Dichtlievende Uitspanningen», созданный совместно с Питером Вламингом. Сборник был переиздан в 1735 году. В 1715 году он опубликовал перевод «Аминты» Тассо и «Трактат о пасторальной поэзии»[6]. Ван дер Аа[2] и Витсен Гейсбеек[4] называют Веллекенса «отцом пасторальной поэзии». Тем не менее, творчество Веллекенса не ограничивается пасторальной поэзией как следует из посмертно изданного дочерью поэта трёхтомного сборника (1729-1737)[7].
Веллекенс также известен рядом стихотворений написанных по случаю: на свадьбу или на смерть. Одним из наиболее известных является написанное на смерть Розелинче, дочери Питера Вламинга[8].
Aan Lycoris, op het afsterven van haar dochtertje Rozelyntje
Is Rozelyntje neergestort?
Die lieve en jonge spruit verdort?
Helaas! wie helpt my klagen?
Maar wie verbaast zich dat een bloem
Hoe schoon, hoe eêl en ryk van roem,
Wert door een hagelbui geslagen!Lycoris, zijt toch niet bedrukt:
Z' is niet geslagen, maar geplukt
Door hares Scheppers handen,
Eer dat een spin, of vuil gediert,
Haar zuivre blaadjes heeft ontciert,
Of middagzon haar deed verbranden.Zy is geplukt, om weer verplant
Te worden, in het heilig lant;
Daar zal zy eeuwig bloeien.
O zalig bloempje! wie benijd
Dat gy altijd gelukkig zijt,
Na 's Hemels dauw u zal besproeien?Lycoris, wiltge uw bloempje weêr?
Of wilt gy 't laten by den Heer,
Die 't beter zal als gy bewaren?
Die keur, dunkt my, vereischt geen raad.
Zo, zo: herstel uw bly gelaat.
Haar welstant moet elk vreugde baaren
Напишите отзыв о статье "Веллекенс, Ян Баптиста"
Примечания
- ↑ [www.dbnl.org/auteurs/auteur.php?id=well003 Digitale bibliotheek voor de Nederlandse letteren]
- ↑ 1 2 3 [www.inghist.nl/retroboeken/vdaa/#aa__001biog24_01.xml:105 A.J. van der Aa. Biographisch woordenboek der Nederlanden, bevattende levensbeschrijvingen van zoodanige personen, die zich op eenigerlei wijze in ons vaderland hebben vermaard gemaakt; voortgezet door K.J.R. van Harderwijk en G.D.J. Schotel, Haarlem 1852—1878.]
- ↑ K. ter Laan, Letterkundig woordenboek voor Noord en Zuid. G.B. van Goor Zonen’s Uitgeversmaatschappij, Den Haag / Djakarta 1952 (tweede druk)
- ↑ 1 2 [www.dbnl.org/tekst/wits004biog06_01/wits004biog06_01_0047.php P.G. Witsen Geysbeek, Biographisch anthologisch en critisch woordenboek der Nederduitsche dichters. Deel 6 VIC-ZYP. C.L. Schleijer, Amsterdam, 1827]
- ↑ Витсен Гейсбек датирует 1711 годом.
- ↑ [hum2.leidenuniv.nl/Dutch/////Ceneton/WellekensAmintas1715.html Amintas. Herderspel van Torquatis Tasso; Met enige verklaringen Beneven eene Verhandeling van het herderdicht door Jan Baptista Wellekens.]
- ↑ [books.google.be/books?id=7XY5AAAAMAAJ&printsec=frontcover&dq=jan+baptista+wellekens&source=bl&ots=uuul66EEGU&sig=Y24rKC_ZTsYfXbI1VzPLg6gDbBI&hl=nl&ei=Ad7IS6CLEYGmOLzb-d8M&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=7&ved=0CBUQ6AEwBg#v=onepage&q&f=false Jan Baptista Wellekens, «Verscheiden gedichten», Amsterdam, 1729]
- ↑ Zedelyke en Ernstige Gedichten, стр. 272.
Отрывок, характеризующий Веллекенс, Ян Баптиста
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
