Страский, Ян

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ян Страский»)
Перейти к: навигация, поиск
Ян Страский
Jan Stráský
и. о. президента Чехословакии
20 июля — 31 декабря 1992 года
Предшественник: Вацлав Гавел
Преемник: должность упразднена
Премьер-министр Чехословакии
2 июля  — 31 декабря 1992 года
Предшественник: Мариан Чалфа
Преемник: должность упразднена
Министр транспорта Чехии
1 января 1993 года — 10 октября 1995 года
Глава правительства: Вацлав Клаус
Президент: Вацлав Гавел
Предшественник: должность учреждена
Преемник: Владимир Будинский
Министр здравоохранения Чехии
10 октября 1995 года — 2 января 1998 года
Глава правительства: Вацлав Клаус
Президент: Вацлав Гавел
Предшественник: Людек Рубаш
Преемник: Зузана Роитхова
 
Рождение: 24 декабря 1940(1940-12-24) (83 года)
Пльзень, Чехословакия

Ян Страский (чеш. Jan Stráský, родился 24 декабря 1940, Пльзень) — чешский государственный и политический деятель.

Окончил Карлов университет в Праге. Долгое время работал в Центральном банке Чехословакии. Член Гражданской демократической партии в 1991—1998.

Последний премьер-министр Чехословакии 2 июля — 31 декабря 1992. Одновременно 20 июля — 31 декабря 1992 исполнял обязанности президента Чехословакии, являясь, таким образом, последним в истории руководителем этого государства.

Позже занимал ряд министерских постов в правительствах Чехии.

Предшественник:
Вацлав Гавел
и. о. президента Чехословакии

1992
Преемник:
государство прекратило существование

Напишите отзыв о статье "Страский, Ян"



Ссылки


Отрывок, характеризующий Страский, Ян

Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.