Янг Чжэньнин

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ян Чжэньнин»)
Перейти к: навигация, поиск
Янг Чжэньнин
кит. трад. 楊振寧, упр. 杨振宁, пиньинь: Yáng Zhènníng
Дата рождения:

1 октября 1922(1922-10-01) (101 год)

Место рождения:

Хэфэй, Китай

Страна:

Китай, США

Научная сфера:

физика

Научный руководитель:

Эдвард Теллер

Известен как:

теоретическое предсказание возможности несохранения чётности в слабых взаимодействиях, теория неабелевых калибровочных полей (поля Янга — Миллса)

Награды и премии:

Нобелевская премия по физике (1957)
Национальная научная медаль США (1986)

Янг Чжэньни́н (с китайского по транскрипционной системе Палладия: Ян; англ. Chen-Ning Franklin Yang, кит. трад. 楊振寧, упр. 杨振宁, пиньинь: Yáng Zhènníng; род. 1 октября[1] 1922, Хэфэй, Китай) — китайский и американский физик.





Биография

Янг Чжэньнин родился в 1922 году в Хэфее, в китайской провинции Аньхой. В 1929 году семья переехала в Пекин, где его отец профессор математики Ян Кэчуан преподавал в Университете Цинхуа.

Когда Япония вторглась в Китай, Университет Цинхуа перебрался в город Куньмин, где присоединился к Национальному юго-западному объединенному университету. Янг поступил в новый университет, где вместе с Ли Чжэндао учился у известного астрофизика профессора Субраманьянa Чандрасекара, который специально приезжал каждую неделю на лекции из Чикаго. В 1942 году Янг получил степень бакалавра по физике, написав работу по теории групп и молекулярным спектрам, а в 1944 году степень магистра, представив диссертацию, посвященную статистической теории переходов от упорядоченности к неупорядоченному состоянию. В 1945 году на стипендию Национального юго-западного объединенного университета он поступил в Чикагский университет для работы под руководством Энрико Ферми. Его докторская диссертация, представленная в 1948 году, научным руководителем которой был Эдвард Теллер, была озаглавлена «Об угловом распределении в ядерных реакциях и измерениях совпадений» (англ. «On the Angular Distribution in Nuclear Reaction and Coincidence Measurements»). В 1949 Янг и Ферми предложили первую составную модель сильно взаимодействующей элементарной частицы, предположив, что пи-мезоны представляют собой связанное состояние нуклона и антинуклона.

Проработав ещё один год преподавателем по физике в Чикаго, перешел в Институт фундаментальных исследований в Принстоне (штат Нью-Джерси) под руководство директора института Роберта Оппенгеймера. Осенью 1953 года Янг был главным физиком Брукхейвенской национальной лаборатории в Лонг-Айленде (штат Нью-Йорк). Стал профессором физики в Институте фундаментальных исследований в 1955 году и оставался на этом посту ещё 11 лет, пока не перешел в Университет штата Нью-Йорк в Стоуни-Брук, Лонг-Айленд, на ставку профессора и директора Института теоретической физики.

В 1999 возвращается в Китай в тот же университет Цинхуа, который когда-то заканчивал.

Научное творчество

Главной заслугой Янга, за которую он получил Нобелевскую премию, является опровержение так называемого «закона сохранения чётности», на данный момент (2009) одного из двух опровергнутых фундаментальных законов сохранения. Сущность сохранения чётности заключается, грубо говоря, в следующем. Представьте себе, что вы сидите перед зеркалом. Всё, что вы в нём видите — это отражение. Ваш двойник — левша, но левши существуют. Сердце у него справа, но и так может быть. Наконец, его молекулы белков, ДНК и т. д. отличаются от ваших, как левая перчатка от правой, так не бывает, но в принципе могли бы существовать и такие объекты. Закон сохранения чётности, впервые сформулированный Вольфгангом Паули, утверждает, что отражение любого процесса по «эту» сторону зеркала происходит так же, как если бы зеркала не было и мы наблюдали бы действительный процесс по «ту» сторону. Этот закон считался настолько же очевидным, как закон сохранения энергии. Тем не менее Янг вместе с Ли Чжэндао показали теоретическую возможность его опровержения для так называемых слабых взаимодействий. Это было продемонстрировано совершенно корректно на опыте Ву Цзяньсюн, и уже в 1957 Янг и Ли получают Нобелевскую премию. Также большое значение имеют работы Янга по калибровочной инвариантности (теория Янга — Миллса) и квантовой статистической физике (теоремы Янга и Ли).

Награды и научное признание

Напишите отзыв о статье "Янг Чжэньнин"

Примечания

  1. В некоторых источниках ошибочно указано 22 сентября.

См. также

Литература

  • Храмов Ю. А. Янг Чженьнин (Yang Chen Ning) // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 315. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)

Ссылки

  • [ufn.ru/ru/articles/1958/9/c/ Ч. Янг. «Закон сохранения чётности и другие законы симметрии». Нобелевская лекция] // Успехи физических наук, том 66, выпуск 1, сентябрь 1958
  • [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-52946.ln-ru Профиль Янга (Яна) Чжэньнина (Чэн-Нинга)] на официальном сайте РАН
  • [nobelprize.org/nobel_prizes/physics/laureates/1957/ Информация с сайта Нобелевского комитета]  (англ.)
  • [insti.physics.sunysb.edu/itp/ Сайт Института теоретической физики имени Янга Чжэньнина в Нью-Йоркском университете в Стони Брук]  (англ.)
  • [insti.physics.sunysb.edu/~yang/ Домашняя страница Янга Чжэньнина на сайте Нью-Йоркского университета в Стони Брук]  (англ.)
  • [www.phy.cuhk.edu.hk/people/teach/cnyang/cnyang.html Домашняя страница Янга Чжэньнина на сайте Китайского университета Гонконга]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Янг Чжэньнин

– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.