Ян (княжич литовский)
| Ян | |
 Ян, княжич литовский | |
| Род деятельности: |
княжич литовский |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: |
18 февраля 1538 (39 лет) |
| Место смерти: | |
| Отец: | |
| Мать: |
Екатерина Охстат-Тельничанка |
Ян (8 января 1499, Краков — 18 февраля 1538) — княжич литовский, внебрачный сын[1] королевича Сигизмунда I (1467—1548) и Екатерины Охстат-Тельничанки.
Биография
Ян (Януш) воспитывался в Кракове и Глогове. Сигизмунд, став в 1506 году королём, неизменно покровительствовал Яну. Около 1510 года в 11 лет Ян получил сан краковского каноника. В 1512—1516 годах обучался в Италии, изучал право в Болонском университете, где, по-видимому, познакомился с Франциском Скориной, ставшим (по непроверенным источникам) в середине 1520-х годов его лекарем и секретарём.
Познанский каноник с 1516 года. В 1519 году папой Львом X в 20 лет назначен виленским епископом, уступив настоятельным просьбам Сигизмунда I. Ян приехал в Вильно вместе с матерью, которая стала вмешиваться в дела епархии, что вызвало возмущение, причем в ноябре 1520 года Ян временно был отстранен от власти[2]. С магнатами Великого княжества Литовского ему не удалось наладить отношений. В ноябре 1522 года его чуть не убил в драке Станислав Радзивилл. В 1526 году Ян пытался провести на варшавском сейме решение о придании Великому княжеству Литовскому статуса королевства. Но польские магнаты не допустили этого. Ян, получив от короля Шавли, Житомир, Каменец со многими сёлами, стал крупным феодалом. По войсковой записи 1528 года он по числу коней (236) был на девятом месте среди магнатов княжества. В мае 1536 года из-за разногласий с магнатами он отказался от виленского епископства и был назначен познанским епископом, но выехал в Познань лишь зимой, а в феврале 1538 года умер в возрасте 39 лет.
Напишите отзыв о статье "Ян (княжич литовский)"
Литература
- Антонович В. Б. Очерки истории Великого княжества Литовского до половины XV столетия. — Киев, 1878
- Акты, относящиеся к истории Западной Руси, собранные и изданные Археологической комиссией. Т. 1. — СПб., 1846
- Белоруссия в эпоху феодализма: Сб. документов и материалов. В 3 тт. — Мн., 1959.
- Франциск Скорина и его время. Энциклопедический справочник. — 1990.
- Przyałgowski W. Żywoty Biskupów wileńskich. — S.-Peterburg, 1860.
- Polski Słownik biograficzny. T. 1-32. — Poznań, 1935—1992.
- Нарбут А. Н. Епископы ВЛК из княжеских и магнатских родов /Наш радавод. Кн. 4, ч. 2. — Гродна, 1992.
- Dunin-Borkowski J. S. Genealogie żyjących utytułowanych rodów Polskich, Lwów, 1895.
- Wolff J. Senatorowie i dygnitarze Wielkiego Księstwa Litewskiego. 1386—1795, Kraków, 1885.
Примечания
Отрывок, характеризующий Ян (княжич литовский)
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
