Японцы

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Японец»)
Перейти к: навигация, поиск
Японцы
Самоназвание

(яп. 日本人 нихондзин/ниппондзин, 日本民族 нихон-миндзоку)

Численность и ареал

Всего: 130 миллионов
Япония Япония: 127 000 000
Бразилия Бразилия: 1 500 000 [www.mofa.go.jp/region/latin/brazil/index.html]
США США: 1 204 205 [factfinder.census.gov/servlet/IPTable?_bm=y&-geo_id=01000US&-qr_name=ACS_2005_EST_G00_S0201&-qr_name=ACS_2005_EST_G00_S0201PR&-qr_name=ACS_2005_EST_G00_S0201T&-qr_name=ACS_2005_EST_G00_S0201TPR&-reg=ACS_2005_EST_G00_S0201:041;ACS_2005_EST_G00_S0201PR:041;ACS_2005_EST_G00_S0201T:041;ACS_2005_EST_G00_S0201TPR:041&-ds_name=ACS_2005_EST_G00_&-_lang=en]
КНР КНР: 127 282 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Филиппины Филиппины: 120 000 [search.japantimes.co.jp/cgi-bin/nn20061011f1.html]
Канада Канада: 98 900 [www12.statcan.ca/english/census06/data/highlights/ethnic/pages/Page.cfm?Lang=E&Geo=PR&Code=01&Table=2&Data=Count&StartRec=1&Sort=3&Display=All]
Перу Перу: 90 000 [www.mofa.go.jp/region/latin/peru/index.html]
Австралия Австралия: 71 013 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Великобритания Великобритания: 63 017 [www.mofa.go.jp/mofaj/area/uk/data.html]
Таиланд Таиланд: 45 805 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Германия Германия: 36 960 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Аргентина Аргентина: 34 000 [www.mofa.go.jp/region/latin/argentine/index.html]
Франция Франция: 30 947 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Республика Корея Республика Корея: 28 320 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Сингапур Сингапур: 23 000 [www.mofa.go.jp/region/asia-paci/singapore/index.html]
Китайская Республика Китайская Республика: 20 373 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Микронезия Микронезия: 20 000 [www.mra.fm/pdfs/nr_los_FromFSMAmbassador.pdf]
Мексика Мексика: 20 000 [www.mofa.go.jp/region/latin/mexico/index.html]
Боливия Боливия: 14 000 [www.fenaboja.com/]
Новая Зеландия Новая Зеландия: 13 447 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Италия Италия: 12 156 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Индонезия Индонезия: 11 263 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Парагвай Парагвай: 10 321
Чили Чили: 10 000
Вьетнам Вьетнам: 9468 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Малайзия Малайзия: 9142 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Швейцария Швейцария: 8499 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Новая Каледония Новая Каледония: 8000 [www.newcaledonia.co.nz/downloads/newcal-weekly-08-08-22.pdf]
Испания Испания: 7046 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Нидерланды Нидерланды: 6616 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Бельгия Бельгия: 6519 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]
Маршалловы Острова Маршалловы Острова: 6000 [www.kitsapsun.com/news/2006/jun/10/pacific-islands-president-bainbridge-lawmakers/?printer=1/#]
Палау Палау: 5000 [www.fasid.or.jp/daigakuin/sien/kaisetsu/gaiyo17/data/02/Kimio_Fujita_Economic_Development_and_Policy_Issues.ppt]
Россия Россия: 2137 [www.mofa.go.jp/mofaj/toko/tokei/hojin/10/pdfs/1.pdf]

Язык

японский

Религия

синтоизм, буддизм (часто японцы исповедуют одновременно две религии), существует христианское меньшинство

Расовый тип

монголоиды

Япо́нцы (яп. 日本人 нихондзин/ниппондзин, 日本民族 нихон-миндзоку) — народ, основное (более 98 %) население Японии. Говорят на японском языке.





Численность и расселение

Численность — 130 миллионов человек, в самой Японии — 127 миллионов. Японцы живут также в США (1,2 млн чел.), главным образом в штате Калифорния и на Гавайских островах, в Бразилии (1,5 млн чел.), в Канаде (99 тыс. чел.) и других странах Америки, в Европе, Азии и Австралии.

Язык

Предположительно японский язык относится к языкам пуёской группы алтайской семьи, наряду с современным корейским и пуёскими (древнекорейскими) языками, о чём свидетельствует характерная грамматическая структура языка. Однако из-за неоднородности древнего населения островов по своему составу и заметного культурного влияния Китая в японском присутствует большое количество заимствований (в основном лексических) из языков не относящихся к этой группе (преимущественно австронезийские и китайский адстрат), вследствие чего сформировался смешанный язык, который на первый взгляд трудно до конца отнести к какой-либо определённой группе или семье.

Японская письменность сложная, частично заимствованная (кандзи), частично созданная самими японцами (две дополняющие слоговые азбуки — каны: хирагана и катакана). Также постепенно набирает популярность латинизация письменности — ромадзи и повсеместного использования арабских цифр. Но на сегодняшний день ромадзи имеет лишь сугубо вспомогательное значение.

Государство

Большинство японцев проживает в собственном национальном государстве Япония (Ниппо́н, Нихо́н), расположенном на Японских островах.

Старое название Японская империя «Дай Ниппон» (大日本) в буквальном смысле слова означает «Великая Япония» или «Великая Страна Восходящего Солнца».

Оригинальное название первого древнеяпонского государства — Ямато.

Происхождение

Старейшее название японского народа, записанное в древних письменных китайских памятниках, — Ва.

Долгое время считалось, что предположительно предки японцев, так называемые протояпонские («пуёские») племена, в 1 тысячелетии до н. э. (а по некоторым сведениям и ранее) отдельными племенами переселялись на Японский архипелаг с Корейского полуострова[1]. При этом древнее коренное население Японии айны-эмиси (племена европеоидной внешности и неизвестного происхождения) и австронезийские племена на юге кумасо и хаято, постепенно были вытеснены и ассимилированы протояпонскими племенами, язык которых (принадлежащий алтайской языковой семье) возобладал, восприняв элементы австронезийского субстрата. Предположительно в IV веке (точно неизвестно) появляется первое общеяпонское государство — Ямато.

Однако имеющиеся данные не подтверждают настолько массовых переселений с континента в указанный период. Хотя сам факт переселения на острова отдельных пуёских и родственных им племён несомненен, как и их культурная роль, но разбросанные по островам и весьма ограниченные численно на первом этапе они просто терялись среди племён-автохтонов (австронезийских и древнеайнских). Так что ни о какой массовой ассимиляции в тот период речи идти просто не может. Несмотря даже на предположительно важную роль этих племён в становлении древнеяпонского государства Ямато (Ва).

Что касается государства, то имеются свидетельства, что его образование относится даже к более ранним периодам. Согласно японским хроникам — к VII веку до нашей эры. И само его название предположительно местного происхождения (Ямато/Яматаи из языка древних айнов). К тому же на первом этапе оно соседствовало с другими государственными образованиями и родоплеменными союзами. И фактически лишь к VI веку нашей эры овладело наиболее развитой и густонаселённой частью архипелага. «Варварские» же территории юга Кюсю, севера Хонсю и Хоккайдо поглощались и осваивались уже позднее и довольно постепенно.

Не стоит также путать современных японцам айнов с древним коренным населением японских островов. Хотя и несомненно, что культурно (особенно в плане языка), да во многом и генетически, они ближе к айноидным протоплеменам эпохи Дзёмон, чем современные японцы (влияние на которых пришлого монголоидного элемента куда сильнее). Но точно так же как и сами японцы, являются позднейшим производным, пройдя путь столь же длительной эволюции через ряд культур, эпох, этнических и генетических изменений и заимствований.

Судя по всему уже древние племена, населявшие японские острова в эпоху Дзёмон, и состоявшие преимущественно из айноидов (племена австралоидно-европеоидной внешности и неизвестного происхождения) и в меньшей степени австронезийцев, являли собой смесь генотипа и культур. При этом раскиданные по островам отдельные племена новых пришельцев с континента (преимущественно «пуёские» (прото-японско-корейские) и родственные им племена, относящиеся к восточно-азиатской ветви монголоидной расы), были длительное время в очевидном меньшинстве, теряясь среди коренных племён. Представляется вполне очевидным, что пришельцы оказали значительное культурное влияние, способствуя распространению поливного земледелия и становлению культуры нового типа (получившей распространение в Период Яёй). Но даже на этапе становления на японских островах первых государственных образований, эта роль была скорее культурной, чем собственно ассимиляционной. Вытеснить или сходу ассимилировать коренное население для них просто не представлялось возможным в силу малочисленности (даже в более поздние времена, вплоть до средних веков, большую часть японских островов (все северные территории) всё ещё заселяли преимущественно айнские племена). Процесс взаимной ассимиляции был весьма постепенным и длительным и окончательно завершился на всей территории японских островов лишь только к XIX, первой половине XX века[2]. Только по мере развития древнеяпонского государства, по мере увеличения численности и распространения на островах пуёских и родственных им племён, усиления китайской миграции с континента, по мере активизации смешения монголоидного, айноидного и австронезийского расового типов, этот новый элемент смог оказать не только значительное культурное но и расовое влияние на коренное население японских островов, что и сформировало постепенно современный смешанный генотип и этнос японцев[3][4].

На развитие японской культуры большое влияние оказали Китай, а также Корея, через которую собственно и шло в основном культурное китайское влияние. И, опосредованно, Индия.

Правителями Японии и духовными лидерами нации во все исторические времена являлись императоры (микадо), непрерывно ведущие свой род в течение 124 поколений, начиная с VII века до нашей эры (времена первого легендарного императора и основания японского государства согласно японским хроникам). Они обожествлялись, считаясь потомками богини солнца Аматэрасу. В 1192 году власть захватили феодалы. И императоры стали лишь сугубо сакральной, номинальной фигурой, которая царствует, но не правит. Реальной же властью обладал сёгун — военный правитель страны. Этот период продолжался до 1868 года. Когда в результате свержения сёгуната, власть императора была восстановлена. Что повлекло серьёзные политико-экономические преобразования, известные как Революция Мэйдзи. Только после капитуляции Японской империи в 1945 году и принятия новой конституции, императорская власть была передана парламенту и правительству, трансформировавшись в современную конституционную монархию.

Династия японских императоров является самой древней из сохранившихся на сегодняшний день на Земле королевских династий. С 1989 года император и «символ государства и единства народа» — Акихито.

Несмотря на относительно высокую культурную цельность современного японского этноса, в его рамках всё ещё выделяются отдельные этнические группы, со своими обычаями и диалектами обязательными для каждой местности. Существует и родственный японцам народ — рюкюсцы[5]. В средние века рюкюсцы имели свою государственность, формально ликвидированную лишь в 1879 году. Сейчас они составляют 99 процентов жителей префектуры Окинава, преобладая также на островах Амами.

Специфическое явление — «эта», официально называемые «токусю буракумин» («жители особых поселков»). Это потомки людей «нечистых» профессий, зачастую связанных со смертью - забой скота, выделка кож, мусорщики и т.п.. Антропологически они ничем от остальных японцев не отличаются, официально имеют все гражданские права, но в быту их дискриминация сохраняется.

Полностью самостоятельный этнически народ айны, не относящийся к японцам, имевший свои расовые и культурные особенности, свой язык, вытесненный с Хонсю, но ещё в XIX веке населявший Хоккайдо и северные острова, был окончательно ассимилирован японцами в первой половине XX века. Антропологически айны восходят к айноидным протоплеменам эпох Дзёмон, и позднее к племенам Эмиси, ассимилированных японцами в средние века на Хонсю, но оставивших огромный след в их генотипе, языке и культуре.

Быт, обычаи, культура

Селения имеют линейную планировку. Традиционный дом — каркасно-столбовой, обычно в 1—2 этажа. Характерны раздвижные стены из рам, оклеенных вощёной бумагой или картоном. Пол приподнят на небольших сваях. Почти полностью он покрыт циновками. Столы, стулья, кресла ставятся только в гостиных. Столы низкие, сидят японцы обычно на коленях, на подушечках. Кроватей нет, спят на циновке, под голову кладут не подушку, а дощечку. Дом обязательно украшен своеобразными картинами, на которых может быть изображение, рисунок, или же надпись (афоризм, цитата). Они называются какэмоно.

Из ремесел популярны изготовление кукол из дерева или бумаги, плетение корзин, ваз, вееров. Характерны своеобразные виды искусства: изготовление из бумаги фигур (оригами), аранжировка цветочных букетов (икэбана).

В изобразительном искусстве японцы достигли большого мастерства в гравюре (классическая японская гравюра).

Национальная одежда японцев называется кимоно (着物) — это общий вид верхней одежды, мужской и женский. На нижнюю рубаху — дзюбан (襦袢) надевается основное кимоно нагаги (長着), подгоняется по росту и закрепляется узким пояском, поверх которого завязывается широкий декоративный пояс оби. На ноги надевают белые носки — таби c отдельным большим пальцем. Летнее повседневное кимоно без подкладки называется юката. Обуви два вида: дзори (草履) (сандалии, изготовляемые из соломы, кожи, резины и др.) и гэта — обувь из дерева на двух подставках. В настоящее время японцы в быту носят европейскую одежду. Кимоно можно увидеть на новый год, день совершеннолетия и на японских свадьбах.

Женское кимоно отличается от мужского покроем рукавов. У женщин рукава служат своеобразными карманами.

Известно, что с глубокой древности японцами практиковалась двустадийная погребальная обрядность, и первой стадией был «Обряд воздушного погребения». Данная обрядность была вытеснена обрядами буддизма[6][7].

Хозяйство

Традиционными отраслями хозяйства являются пашенное и поливное рисосеяние. Выращивают также чай, овощи, цитрусовые, развито шелководство и рыболовство. В настоящее время Япония — высокоразвитая индустриальная страна. Не имея своих ресурсов, только на привозном сырье, японцы сумели развить сложные и тонкие отрасли промышленности: машиностроение, электронику и др., — и очень быстро вышли на мировой уровень, создав одну из передовых производящих, технологичных экономик мира.

Напишите отзыв о статье "Японцы"

Ссылки

  • [www.kunstkamera.ru/kunst-catalogue/index.seam?path=62%3A3495663%3A3495709&c=PHOTO&cid=728684 Фотокаталог Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН]
  • [www.bbc.com/russian/society/2016/05/160517_vert_tra_worlds_most_polite_country Самая вежливая страна в мире. Как им это удается?]

Примечания

  1. Пронников В. А., Ладанов И. Д. Японцы. Этнографические очерки. — М: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1983. — 270 с. — 20 000 экз.
  2. [www.garshin.ru/linguistics/languages/australo-asian/ainu.html Айнский язык на сайте Игоря Гаршина. Айну, дзёмон, этногенез айнов]
  3. Таксами Ч. М., Косарев В. Д. Кто вы, айны? Очерк истории и культуры.. — М: «Мысль», 1990. — 318 с.
  4. Косарев В. Д. [kosarev.press.md/Single%20sourse%201.htm Из единого истока: Происхождение айнов и японцев]
  5. Анучин А. Д. Япония и японцы. — М., 1907.
    Сапронов В. А. Остров, куда не вернулся мир. Очерки об Окинаве. — М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1981.
  6. [www.funeralportal.ru/library/1152/17468.html Погребальная обрядность Японии]
  7. [www.disszakaz.com/catalog/dvustadiynaya_pogrebalnaya_obryadnost_yaponii_i_okinavi_kak_kulturnaya_model.html Двустадийная погребальная обрядность Японии и Окинавы как культурная модель]

Литература

Литература о японцах
  • Сахоко Кадзи, Норико Хама, Джонатан Райс. [www.fictionbook.ru/author/kadzi_sahoko/vnimanie_i_yeti_stranniye_yaponciy/kadzi_vnimanie_i_yeti_stranniye_yaponciy.html Эти странные японцы].
  • Пронников В. А., Ладанов И. Д. Японцы: Этнографические очерки / Отв. ред. С. А. Арутюнов. — М.: Наука (Главная редакция восточной литературы), 1983. — 272 с. — 20 000 экз. (в пер.)
  • Пронников В. А., Ладанов И. Д. [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000006/index.shtml Японцы (этнопсихологические очерки)]. — Изд. 2-е, испр. и доп. — М.: Наука (Главная редакция восточной литературы), 1985. — 348 с. — 20 000 экз. (в пер.)
  • Пронников В. А., Ладанов И. Д. Японцы (этнопсихологические очерки). — Изд. 3-е, испр. и доп. — М.: ВиМ, 1996. — 400 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-87839-003-5. (в пер.)
  • Боченкова А., Горбатько В. [kodeks-busido.info/ Кодекс БУСИДО. Хагакуре (Сокрытое в листве)]. — М.: ЭКСМО, 2008.
  • Чижова М. Ю. [www.vokrugsveta.ru/country/japan/ Вокруг Света (Япония)] // Вокруг света, 2009.
  • Дэлби Л. Гейша. — М.: Амфора, 2010.

Отрывок, характеризующий Японцы

– A propos, dites, donc, est ce vrai que toutes les femmes ont quitte Moscou? Une drole d'idee! Qu'avaient elles a craindre? [Кстати, скажите, пожалуйста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?]
– Est ce que les dames francaises ne quitteraient pas Paris si les Russes y entraient? [Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?] – сказал Пьер.
– Ah, ah, ah!.. – Француз весело, сангвинически расхохотался, трепля по плечу Пьера. – Ah! elle est forte celle la, – проговорил он. – Paris? Mais Paris Paris… [Ха, ха, ха!.. А вот сказал штуку. Париж?.. Но Париж… Париж…]
– Paris la capitale du monde… [Париж – столица мира…] – сказал Пьер, доканчивая его речь.
Капитан посмотрел на Пьера. Он имел привычку в середине разговора остановиться и поглядеть пристально смеющимися, ласковыми глазами.
– Eh bien, si vous ne m'aviez pas dit que vous etes Russe, j'aurai parie que vous etes Parisien. Vous avez ce je ne sais, quoi, ce… [Ну, если б вы мне не сказали, что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что то есть, эта…] – и, сказав этот комплимент, он опять молча посмотрел.
– J'ai ete a Paris, j'y ai passe des annees, [Я был в Париже, я провел там целые годы,] – сказал Пьер.
– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n'y a qu'un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.