Японец (транспортное судно)
«Японец» — винтовое транспортное судно с парусным вооружением Российского Императорского флота. В 1860 году по инициативе начальника Отряда судов в Китайском море капитана 1-го ранга Лихачева И. Ф. занял формально принадлежавший Китаю залив Посьета, основав там пост Новгородский. Принял активное участие в основании и строительстве Владивостока и изучении вод Тихого океана.
Содержание
Строительство
Транспорт «Японец» построен на верфях города Нью-Йорка в 1858 году (по другим данным в 1857 году[1]) для нужд Дальнего Востока[2]. Он обошелся в 445 069 рублей 74 копейки. Помимо «Японца» А. Е. Кроун заказал в Северо-Американских Соединенных Штатах транспорт «Манджур», землечерпательную машину, аппарат для вбивания свай, лесопильный завод, паровой молот и прочее, всего на 740 865 рублей 85 копеек (519 905 долларов 86 центов) включая доставку и другие расходы[3].
С 1857 года кораблём назначен командовать капитан-лейтенант Н. Я. Шкот, который с начала строительства занимал должность старшего офицера[4]. По окончанию строительства транспорт перешёл из Нью-Йорка к устью Амура через мыс Доброй Надежды[5].
Конструкция
- Водоизмещение — 1379 тонн, (по другим данным — 1472 тонн[1])
- Длина — 85,6 метра,
- Ширина — 14,4 метра,
- Осадка — 6 метра,
- Мощность машины — 300 номинальных л. с.,
- Скорость — до 6 узлов под парами; до 10,5 ~ 12 узлов под парусами,
- 9 пушек малого калибра[1].
Служба
1859 год
Транспорт «Японец» вошел в состав Сибирской флотилии в 1859 году наряду с пароходо-корветом «Америка», паровым транспортом «Манджур», винтовой шхуной «Восток», 5-пушечным пароходом «Амур» и паровым ботом «Суйфун» во главе которой стоял «Командир Сибирской флотилии и портов Восточного океана» контр-адмирал П. В. Казакевич[2]. После включения в состав Сибирской флотилии транспорт выполнял грузовые рейсы в Татарском проливе и Амурском лимане обеспечивая нужды флотилии и военного ведомства[6]. В один из рейсов снял с мели во внутренней части залива Посьета транспорт «Манджур»[7].
С 5 (17) июня 1859 года «Японец» вошёл в отряд кораблей миссии Генерал-губернатора Восточной Сибири графа Н. Н. Муравьёва-Амурского и его чиновника особых поручений подполковника Д. И. Романова. В состав отряда также вошли: пароходо-корвет «Америка», корветы «Воевода», «Боярин», клиперы «Стрелок», «Пластун» и транспорт «Манджур»[8]. По пути к отряду присоединился клипер «Джигит». Первым пунктом захода был японский порт Хакодате, куда отряд пришёл 15 июня[9], в этот же день часть отряда («Америка», «Воевода», «Японец», «Манджур») под брейд-вымпелом графа Н. Н. Муравьева-Амурского начала переход с экспедицией В. М. Бабкина в гавани Южного Приморья[2]. Во время перехода, 18 июня[9], у выхода из пролива Босфор Восточный (в то время англ. Hamelin Strata[10]) была встречена шлюпка с корвета «Новик», отыскивающая партию топографов[8]. Далее «Новик», «Японец» и «Манджур» зашли и описали бухту острова Русский (в то время англ. Port Deans Dundas[10], ныне эта бухта названа в честь корвета — Новик)[11]. По окончании работ отряд продолжил следовать в залив Посьета для встречи с «Америкой» и «Воеводой», и помощи экспедиции К. Ф. Будогосского, куда прибыл 23 июня[9] с припасами и углем. В течение двух дней экипажами всех кораблей производился промер глубин у входа в гавань, и велись наблюдения за приливами и отливами. 25 июня[9] корабли ушли из залива в Цин к генерал-майору Н. П. Игнатьеву с новой картой и уточнёнными сведениями для переговоров с властями Цинской империи об уточнении пограничной линии, определённой Айгунским договором.
Оттуда транспорт отправился на остров Сахалин, а оттуда с дипломатическими миссиями в японские порты[8].
Далее транспорт доставлял экспедиции для проведения гидрографических работ в районе Залива Петра Великого (в то время англ. Victoria Bay[10])[4]. И в 1859—1860 годах обустройством Поста Святой Ольги (ныне Ольга).
1860 год
25 января (6 февраля) 1860 года на «Японеце» умер матрос 8 флотского экипажа Стефан Гирешев (30 лет). Его похоронили на кладбище в Хакодате[12].
В начале января 1860 года в Особом комитете под председательством Александра II было принято решение о наращивании российского присутствия в Тихом океане и создании Отряда судов в Китайском море. Возглавить создаваемый отряд было поручено Лихачёву Ивану Фёдоровичу. Прибыв в Хакодате, не ожидая прибытия кораблей из Николаевска, 7 апреля он отправился на транспорте «Японец» в залив Посьета. Вечером 11 апреля[9] «Японец» бросил якорь в Новгородской гавани — внутренней бухте залива Посьета.
Утром следующего дня И. Ф. Лихачёв лично осмотрел бухту и, не ожидая дальнейших распоряжений от высочайшего командования, самостоятельно выбрал место для начала строительства поста. В задачи поста входило: заготовка каменного угля и, если появятся иностранные суда, поднимать российский флаг, демонстрируя тем самым, что бухта Новгородская и залив Посьета являются собственностью России. Для этих целей с «Японца» была высажена команда из 25 человек, в том числе командир отряда — лейтенант П. Н. Назимов[1].
«Сего числа для основания поста отправились на берег: лейтенант Назимов, мичман Бенкович, один фельдшер, один артиллерийский кондуктор и 21 человек рядовых…»— Шханечный журнал транспорта "Японец". 11 апреля 1860 года
Снабдив группу провизией на два с половиной месяца, транспорт снялся с якоря 13 апреля и направился в Печилийский залив к формирующейся эскадре в Таку, и для оказания помощи посланнику Н. П. Игнатьеву. В состав первой независимой эскадры Тихого океана вошли: фрегат «Светлана», корвет «Посадник», клиперы «Джигит», «Разбойник», «Наездник», транспорт «Японец» и другие малые корабли[6][8][13].
27 октября «Японец» пришёл из Николаевска в гавань Тихая Пристань, доставив провизию для корвета «Воевода»[14], и пять семей ссыльных поселенцев в пост Святой Ольги, которые основали здесь село Новинка. Также на транспорте прибыл купец Яков Семёнов с товаром[15]. 6 ноября транспорт доставил во вновь основанный военный пост Владивосток дополнительную военную команду поста с продовольствием и двух осуждённых девушек на поселение, которых устроили на кухню[16]. На зимовку «Японец» остался во Владивостоке[17].
Дальнейшая служба
В марте 1861 года «Японец» доставил во Владивосток инспекционную проверку майора Н. Н. Хитрово, а также капитан-лейтенанта Н. В. Копытова назначенного командиром корвета «Гридень»[18].
Далее «Японец» доставил унтер-офицера и 15 рядовых к устью реки Суйфун (ныне Раздольная), которые занялись устройством двух станций для постоянного сообщения между постами Новгородским и Владивостокским с крайними постами Уссурийской линии[19].
До 1863 года «Японец» под командованием Н. Я. Шкота занимался гидрографическими исследованиями в Охотском и Японском морях, снабжением строящихся постов. В начале 1864 года Николай Яковлевич определён помощником командующего портов Восточного океана[20], а на его место назначен капитан-лейтенант В. И. Рыков. Под его началом транспорт ходил в Японском море и занимался гидрографическими работами[21].
13 июня 1865 года «Японец» прибыл в Николаевск из Шанхая, где он с осени 1864 года стоял стационером при российском консульстве. На переходе в заливе Де-Кастри (ныне Залив Чихачёва) транспорт взял на буксир транспорт «Гиляк», который доставил из Кронштадта генеральный груз, заявки из Аяна, Владивостока и Посьета, а также художника Ф. Ф. Баганца[22]. С середины 1860-х годов на транспорте доставляли ссыльнокартожных в Дуэ и Косунай[23].
В 1868 году «Японцем» назначен командовать лейтенант Ф. П. Энегельм.
С начала 1870-х годов транспорт участвовал в переносе главной базы Российского флота на Тихом океане из Николаевска во Владивосток[24]. В 1872 году Фёдору Петровичу присвоен очередной чин капитан-лейтенанта. В этом же году «Японец» переведён в Золотой Рог[25]. Осенью транспорт отправился к Татарскому проливу, и остался на зимовку в заливе Де-Кастри. Зима, цинга и сложные условия унесли жизни 17 членов экипажа[2].
С 1873 года командовать назначен капитан-лейтенант А. А. Остолопов. До 1875 года транспорт ходил в Японском море и Татарском проливе с экспедицией лейтенанта Э. В. Майделя на борту, исполняя магнитные и гидрологические наблюдения[2].
К 1877 году «Вторая» Американская экспедиция под командованием контр-адмирала О. П. Пузино сосредоточилась на рейде Сан-Франциско («Баян», «Всадник», «Абрек», «Горностай», «Японец», «Тунгус», «Восток», «Ермак»). В случае войны эскадра должна была напасть на Ванкувер для нанесения удара по учреждениям и уничтожать военные и купеческие суда противника, а затем перейти к Австралии и крейсировать у её берегов. После того как русско-британские отношения стали налаживаться, 30 апреля поступил приказ эскадре покинуть американские воды и вернуться к обычному несению службы[26].
В 1879—1881 году «Японец» входил в состав Эскадры Тихого океана адмирала С. С. Лесовского.
В 1892 году корабль попал в аварию, после чего был исключен из состава Сибирской флотилии из за невозможности дальнейшего использования[6].
Известные люди служившие на корабле
Командиры
- 1857—1863 капитан-лейтенант Шкот Николай Яковлевич
- 1864—1868 капитан-лейтенант Рыков Василий Иванович
- 1868—1873 капитан-лейтенант Энегельм Фёдор Петрович (до 1872 года лейтенант)
- 1873—???? капитан-лейтенант Остолопов Алексей Аполлонович
Другие должности
- 1859—1860 лейтенант Маневский Александр Степанович
- 1861—1861 кадет Станюкович Константин Михайлович
- 1872—1874 старший офицер лейтенант Де Ливрон Борис Карлович
Память
- Название Японец носил пролив между островами Рейнеке и Рикорда, с 1972 года переименован в Амурский пролив[27].
- В честь транспорта была названа улица во Владивостоке. Название Японская, улица носила до 1908 года, когда была переименована в улицу Линевича. Современное название — улица Карла Либкнехта.
Напишите отзыв о статье "Японец (транспортное судно)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 А. Широкорад, 2011.
- ↑ 1 2 3 4 5 А. И. Степанов, 1976.
- ↑ РГАВМФ. — Ф. 283. — Оп. 2. — Д. 331. — Л. 3-4 // Рапорт капитан-лейтенанта Кроуна из Нью-Йорка от 24 ноября 1857 года
- ↑ 1 2 Амир Хисамутдинов [www.vl150.ru/druzya-i-soavtoryi/amir-xisamutdinov/oni-obustraivali-gorod.html Они обустраивали город] (рус.) // «Владивостоку 150 лет».
- ↑ Обзор заграничных плаваний I, 1871, с. 151.
- ↑ 1 2 3 [vladcity.com/ships/historic-ships-and-boats/yaponets «Японец». Винтовой транспорт с парусным вооружением] (рус.). Город Владивосток в цифрах и фотографиях.
- ↑ [vladcity.com/ships/historic-ships-and-boats/mandzhur-1859 «Манджур». Винтовой транспорт с парусным вооружением.] (рус.). Город Владивосток в цифрах и фотографиях.
- ↑ 1 2 3 4 А. И. Алексеев, 1985.
- ↑ 1 2 3 4 5 по старому стилю
- ↑ 1 2 3 Ранее английские корабли уже побывали в этих местах и дали свои названия
- ↑ [vladcity.com/ships/historic-ships-and-boats/novik «Новик» — винтовой корвет с парусным вооружением.] (рус.). Город Владивосток в цифрах и фотографиях.
- ↑ [promreview.net/moskva/russkie-na-khokkaido?page=0,14 Русское кладбище в Хакодатэ] (рус.) (31 августа 2009). Проверено 25 сентября 2016.
- ↑ Б. Н. Болгурцев, 1998.
- ↑ Обзор заграничных плаваний I, 1871, с. 626.
- ↑ Г. П. Турмов, А. А. Хисамутдинов, 2014.
- ↑ [vlad.mk.ru/articles/2014/07/02/pervye-shagi-vladivostoka.html Первые шаги Владивостока. Кем и как основывался город нашенский] (рус.). газета «Московский Комсомолец» (2 июля 2014 года).
- ↑ А. А. Ештокин, 1992.
- ↑ Рапорт от капитан-лейтенанта Н. В. Копытова Командиру Сибирской флотилии и портов Восточного Океана Свиты Его Императорского Величества контр-адмиралу Казакевичу
- ↑ Предписание от 10 февраля 1861 года № 60
- ↑ arturus. [www.primkray.ru/content/pervootkryvateli-i-issledovateli-primorya Первооткрыватели и исследователи Приморья] (рус.). Сайт «Приморский край» (13 апреля 2011 года).
- ↑ Николай Лаврентьев. [spb-mitrofan-society.org/news.20.I.2012.php Краткие биографические сведения об Рыковых] (рус.). Санкт-Петербургский Митрофаниевский союз (20 января 2012 года).
- ↑ Н. Кошелев, 2015.
- ↑ В. Латышев, Г. Дударец, 2015.
- ↑ O. B. Усталова, 2014, с. 159-163.
- ↑ Бородин А. В. [www.fegi.ru/primorye/flot/flot1_6.htm Из истории Тихоокеанского военно-морского флота России. Основание Владивостока] (рус.).
- ↑ А. Б. Широкорад, 2004.
- ↑ [old.pgpb.ru/cd/terra/vlad/vlad_04.htm Топонимика города Владивостока] (рус.). Проект «Территория». ПГПБ им. А.М. Горького (2007).
Литература
- Белавенец П. И. [www.runivers.ru/lib/book3365/17217/ Нужен ли нам флот и значение его в истории России]. — СПб.: Товарищество Л. Голике и А. Вильборг, 1910. — С. 220. — 318 с. — (Военная история).
- Хисамутдинов А. А. [www.khasan-district.ru/viderzhki-iz-literaturnich-proizvedeniy-i-publitsisticheskich-materialo/istoriya/1849-1922-gg/viderzhki-iz-literaturnich-proizvedeniy-i-publitsisticheskich-materialov/a-a-chisamutdinov-terra-incognita-ili-chronika-russkich-puteshestviy.html Terra incognita, или Хроника русских путешествий по Приморью и Дальнему Востоку]. — Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 1989.
- Степанов А. И. [wild-east.ru/mediawiki/index.php?title=Транспорт_Японец&oldid=2295 Русский берег: Морской топонимический справочник]. — Владивосток: Дальневосточное книжное издательство, 1976. — 190 с.
- Александр Широкорад. [www.e-reading.club/chapter.php/1023790/20/Shirokorad_-_Angliya._Ni_voyny,_ni_mira.html Англия. Ни войны, ни мира]. — М.: Вече, 2011. — 432 с. — (Друзья и враги России). — 3000 экз. — ISBN 978-5-9533-5677-0.
- Обзор заграничных плаваний судов русского военного флота в 1850-1868 годах. — СПб.: Типография Морского Ведомства в Главном Адмиралтействе, 1871. — Т. I. — 702 с.
- Алексеев А. И. Как начинался Владивосток. — Владивосток: Дальневосточное книжное издательство, 1985. — С. 224. — 10 000 экз.
- Болгурцев Б. Н. [cruiserx.narod.ru/lihachev.htm Забытый адмирал] // «Гангут» : Журнал. — СПб.: Гангут, 1998. — Вып. 16. [web.archive.org/web/20080502235702/ Архивировано] из первоисточника 5 июля 2014.
- Турмов Г. П., Хисамутдинов А. А. Владивосток. Исторический путеводитель. — Владивосток: Вече, 2014. — 336 с. — 1500 экз. — ISBN 978-5-4444-1726-3.
- Трофимов В. В., Ештокин А. А. Старый Владивосток. — Владивосток: «Утро России», 1992. — (Военная история). — 36 000 экз.
- Николай Кошелев [progressprim.ru/news/ecology/2015-12-24-04431.htm Молодые годы славного адмирала] // «Прогресс Приморья». — 2015. — 24 декабря (№ 50 (364)).
- В. Латышев, Г. Дударец. Государственный канцлер А. М. Горчаков и решение сахалинского вопроса / научный редактор Т. П. Роон. — Южно-Сахалинск: Государственное бюджетное учреждение культуры «Сахалинский областной краеведческий музей», 2015. — 520 с. — ISBN 978-1-329-12964-1.
- Усталова O. B. Из истории рода Де-Ливронов. — Владивосток: РГИА ДВ, 2014.
- Широкорад А. Б. Россия-Англия: неизвестная война 1857—1907. — М.: АСТ, 2004. — 512 с. — (Военно-историческая библиотека). — 5000 экз. — ISBN 5-17-017796-8.
Отрывок, характеризующий Японец (транспортное судно)
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
