Китайско-японские отношения

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Японо-китайские отношения»)
Перейти к: навигация, поиск
Китайско-японские отношения

КНР

Япония

По официальному мнению Китайской Народной Республики, "Японская сторона должна правильно понимать историю и должным образом подходить к ней, не совершать более ничего, что могло бы задеть чувства народов Китая и других соответствующих азиатских стран"[1].

Китайско-японские отношения — двусторонние отношения между КНР и Японией.

Китай и Япония географически разделены Восточно-Китайским морем. Китай сильно повлиял на культуру Японии, её архитектуру, религию, философию, право и письменность. Когда в середине XIX века Западные страны заставили Японию открыть торговлю с ними, Япония уже вовсю двигалась в сторону модернизации (Реставрация Мэйдзи) и рассматривала Китай как устаревшую цивилизацию, которая не в состоянии дать отпор западным захватчикам, отчасти, из-за Опиумных войн и Англо-французских экспедиций с 1840-х по 1860-х годов.

Отношения между Китаем и Японией временами бывают напряжёнными из-за отказа Японии признавать свои военные преступления по отношению к Китаю и тем самым, не имея желания выплачивать репарации. Это также заметно и по ревизионистским комментариям видных чиновников Японии, и по учебникам истории, в которых полностью пересматриваются события Нанкинской резни 1937 года. Китайско-японские отношения потеплели после прихода на пост премьер-министра Японии в сентябре 2006 года Синдзо Абэ — уже в октябре он встретился в Пекине с верховным лидером Китая Ху Цзиньтао, который назвал этот визит «переломным моментом» в холодных отношениях между двумя странами, а тогдашний китайский премьер Вэнь Цзябао охарактеризовал его как «окно надежды»[2]. В это время было проведено совместное китайско-японское историческое исследование, по результатом которого в 2010 году вышел доклад, который по-новому рассматривает вопросы преступлений, совершённых во время Второй мировой войны японскими военными в Китае[3]. Однако, в начале 2010 года отношения резко охладели, так как Япония обвинила Китай в отказе предоставить ей запасы жизненно важных редкоземельных металлов[4].

Китай и Япония — крупные экономики мира, которые занимают второе и третье место, соответственно. В 2008 году товарооборот между Китаем и Японией вырос до 266,4 миллиардов долларов. Рост на 12,5 % в 2007 году сделал Китай и Японию главными торговыми партнёрами. Китай также был крупнейшим импортёром японских товаров в 2009 году.





История отношений

Первые упоминания о Японии в исторических записях Китая 1-300 годы

Первые упоминания о Японском архипелаге были сделаны в китайских исторических текстах Хоу Ханьшу в 57 году, где отмечалось, что император Китая из династии Хань дал золотую печать стране На народа Ва (так в китайской историографии именуются древние японцы). Сама эта печать была обнаружена в Кюсю в XIX веке. С тех пор Япония неоднократно упоминалась в китайских исторических текстах: сначала в единичных случаях, но с усилением Японского государства в регионе, всё чаще и чаще.

Существует китайская традиция, в которой первый китайский император Цинь Шихуанди отправил несколько сотен человек в Японию для поиска эликсира бессмертия. В третьем столетии китайские путешественники сообщали, что жители Японии утверждают, что они потомки У Тайбо — вана государства У (располагалось на территории нынешних провинций КНР Цзянсу и Чжэцзян) во времена периода Сражающихся царств. Они записали примеры традиций У, включая выдёргивание зубов, татуирование, ношение детей на спине. Другие записи того времени говорят о том, что у японцев уже имелись такие обычаи, которые признаны сегодня. Это включает в себя хлопанье во время молитв, трапеза на деревянных тарелках и поедание сырой рыбы (также традиция Цзянсу и Чжэцзян). Традиции периода Кофун представляются в записях как древние глиняно-насыпные могилы.

Первой японской персоной, упомянутой династией Вэй в «Предании о людях ва», была Химико — женщина-шаман, правительница страны сотни государств, называемой Яматай. Современные историки-лингвисты утверждают, что Яматай в действительности произносился как Ямато.

Введение китайской модели государственного управления в культуру Японии 600—900 годы

Во времена династий Суй и Тан Япония отправляла большое количество своих учеников в ограниченное количество императорских посольств в Китае, для того, чтобы помочь заложить свой собственный фундамент как независимая нация в Северо-Восточной Азии. После падения корейского конфедеративного королевства Пэкче под натиском альянса династии Тан и государства Силла, с которым Япония имела тесные союзнические связи, Япония была вынуждена укрепить свои позиции в регионе, так как эта ситуация на Корейском полуострове препятствовало успешному развитию международных связей Японии.

Важными элементы, пришедшие из Китая через Пэкче в Японию, были учения буддизма, китайские традиции и культура, бюрократия, архитектура и городское планирование. Японское кимоно очень сильно похоже на одежду периода династии Тан, и многие учёные полагают, что японцы стали носить костюмы, подобно тому, как это делала императорская семья династии Тан, адаптируя при этом одежду в соответствии с японской культуры. Столица Японии Киото была спроектирована по правилам Фэн-шуя, как это было сделано в китайской столице Чанъань. Во времена периода Хэйан буддизм стал главной религией наравне с синтоизмом.

В X веке китайская структура государственного управления подвергалось значительным изменениям.

Первые упоминания о Китайско-японской битве

В 663 году произошла Битва при реке Пэккан — это первый в истории китайско-японских отношений вооружённый конфликт. Эта битва была между союзными силами китайской империи Тан и корейского государства Силла с одной стороны и войск коалиции японского государства Ямато и добровольцев бывшего корейского государства Пэкче с другой. Битва при реке Пэккан ознаменовала конец эпохи Трёх государств на Корейском полуострове и падение государства Пэкче.

В битве участвовало государство Силла — одно из трёх королевств Корейского полуострова, которое таким образом попыталось установить своё господство в регионе, находясь в коалиции с империей Тан, которое пыталось победить государство Когурё, конфликт с которым восходит к периоду династии Суй. В этот период Когурё — самое крупное среди трёх корейских королевств, было союзником Пэкче. Государство Ямато (Япония) поддержало Пэкче, отправив 30 000 своих солдат во главе с опытным генералом Абэ-но Хирафу (Abe no Hirafu), который руководил военной кампанией против айнов на востоке и севере Японии. Усилия Силла были направленны против Пэкче с целью его захвата. В результате в битве столкнулись империя Тан и Силла с одной стороны, и Пэкче и Ямато с другой.

Эта битва стала сокрушительным поражением для Ямато. Около 300 судов Ямато были уничтожены флотом союзных сил Силла и империи Тан. Следовательно, из-за поражения на море, Ямато не смогло оказать поддержку Пэкче, что вскоре привело к падению последнего в том же году.

После победы над Пэкче, Силла и империя Тан сконцентрировали свои силы против более сильного соперника — Когурё, который пал в 668 году. По большей части, Силла являлся соперником Пэкче, а также был враждебно настроен по отношению к Ямато, так как оно было братским государством Пэкче, и эта политика продолжалась (с перерывом примерно между 670 и 730 годами) после объединения Силла. Ямато оставалось изолированным некоторое время, что, впоследствии, заставило искать его более надёжный и безопасный путь, в обход враждебного Силла, для налаживания связей с материковой Азией.

1950-е годы

После провозглашения Китайской Народной Республики (КНР) в 1949 году, отношения с Японией перешли от враждебных и бесконтактных к тёплым и очень тесным во многих сферах деятельности. Хотя Япония проиграла войну и распустила свою армию, КНР по-прежнему рассматривал её как потенциальную угрозу из-за присутствия вооружённых сил США на территории Японии. Одной из причин беспокойства КНР в китайско-японских отношениях было возможная ремилитаризация Японии. С другой стороны у Японии были свои опасения относительно растущей экономики и военной мощи КНР.

Советско-китайский «Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи» включал в себя условие, при котором стороны должны защищать друг друга от нападения со стороны Японии и её союзников. Несомненно, КНР беспокоил тот факт, что на территории Японии были расположены американские военные базы, которые были использованы в Корейской войне. В 1951 году был подписан Договор о взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности между США и Японией, который ещё больше осложнил отношения между Китаем и Японией. Япония ещё сильней ухудшила отношения с Китаем, после заключения мирного договора, установив дипломатические отношения с тайваньским правительством.

Япония, как и большинство западных стран, признала китайское правительство в Тайбэе единственным легитимным. Первоначально, ни одна из стран не позволяла себе политические разногласия и поддерживали друг с другом неофициальные связи, а в середине 1950-х годах между Китаем и Японией происходил обмен всевозрастающего количества культурных, рабочих и деловых делегаций.

Хотя всё это осложнило отношения между двумя странами, КНР поддерживала отношения с Японией через некоммерческие организации (НКО) преимущественно через Китайский народный институт иностранных дел (КНИИД). КНИИД принимал бы японских политиков всех партий, но японские левые партии были более заинтересованны в инициативах КНР. В 1952 году Китайская комиссия по продвижению международной торговли (КМПМТ) имела возможность получить торговый договор, подписанный членами японского парламента. Liao Chengzhi — заместитель директора Министерства иностранных дел Китайской Народной Республики, имел возможность подготовить много других соглашений, таких как: с Японским Красным Крестом «О репатриации японских военных преступников» (1954) и с Японо-китайской рыболовной ассоциацией «Рыболовный договор» (1955)[5]. Хотя в те времена отношения между двумя странами были преимущественно неофициальными, эти соглашения были необходимыми в привнесении друг другу более объединённой среды.

1970-е - 2000-е годы: японская помощь КНР

1972 год - переговоры о нормализации отношений между Японией и КНР[6]. Мао Цзэдун отказался от репараций, позже Дэн Сяопин назвал это решение большой ошибкой[6]. В 1978 году был подписан Китайско-японский договор о мире и дружбе[6]. В октябре 1978 года Дэн Сяопин в ходе визита в Токио потребовал возмещения ущерба от бывшей державы-агрессора[6]. Япония начала оказывать Китаю "официальную помощь развитию" в виде низкопроцентных займов и грантов на основе пятилетних планов помощи. Первый пакет охватывал 1979–1983 годы и составлял около 1,4 млрд долларов, вторая программа была рассчитана на 1984–1989 гг. с объемом 2,1 млрд[6]. В 1982 г. вспыхнул скандал по поводу предвзятого, неадекватного (с точки зрения Китая) изложения японо-китайской войны в японских школьных учебниках[6]. Для того, чтобы потушить скандал премьер Дз. Судзуки был вынужден срочно посетить китайскую столицу, где пообещал изменить содержание учебников, а также выделить новую финансовую помощь для развития китайской инфраструктуры. В 1995 году после ядерного испытания КНР в районе озера Лобнор, Токио приостановил выплату грантов Китаю на сумму 92 млн. долларов[6]. Китайские испытания в 1996 году не повлекли каких-либо санкций. В 2000-е годов японские займы были почти полностью прекращены: например, за 2010 год КНР получила только 56 млн долларов[6]. Всего за 1979 - 2008 годы японские правительства перевели в Пекин около 45 млрд долларов (включая 40,5 млрд в виде долгосрочных займов и 4,5 млрд. в виде грантов)[6]. В среднем более 60% иностранных студентов и стажеров, обучавшихся в Японии по линии технического сотрудничества за счет её правительства, составляла китайская молодежь[6].

Современность

В 2012 году китайско-японские отношения обострились из-за спора об островах Сенкаку (китайское название — Дяоюйдао).

Напишите отзыв о статье "Китайско-японские отношения"

Примечания

  1. [www.fmprc.gov.cn/rus/xwfw/fyrth/lxjzhzhdh/t201345.htm Ответы официального представителя МИД КНР Лю Цзяньчао на вопросы корреспондентов на пресс-конференции 23 июня 2005 года]
  2. [www.centrasia.ru/newsA.php?st=1168981980 Time: Чего хочет Китай, и чего боится? | ЦентрАзия]
  3. [www.foreignpolicy.com/articles/2010/02/09/nanjing_by_the_numbers Nanjing by the Numbers]. Foreign Policy. 9 February 2010.
  4. [www.telegraph.co.uk/finance/newsbysector/industry/mining/7970872/Backlash-over-China-curb-on-metal-exports.html «Backlash over the alleged China curb on metal exports»]. The Daily Telegraph, London, 29 Aug 2010. Retrieved 30 August 2010.
  5. Barnouin Barbara. Chinese Foreign Policy during the Cultural Revolution. — New York: Columbia University Press, 1998. — P. 113–116. — ISBN 0-7103-0580-X.
  6. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 japanstudies.ru/images/books/japan_2012.pdf

См. также

Ссылки

  • [www.mofa.go.jp/region/asia-paci/china/index.html Ministry of Foreign Affairs of Japan]
  • [news.bbc.co.uk/2/hi/asia-pacific/223038.stm Scarred by history: The Rape of Nanjing], BBC News
  • [archive.is/20121219103429/search.japantimes.co.jp/cgi-bin/eo20041025kh.html ODA looks wasted on China | The Japan Times Online]
  • [archive.is/20121218231309/search.japantimes.co.jp/cgi-bin/nn20010716a3.html Shiokawa calls ODA to China foolish | The Japan Times Online]
  • [archive.is/20121219070243/search.japantimes.co.jp/cgi-bin/nn20080619a1.html Japan, China strike deal on gas fields | The Japan Times Online]
  • [www.asahi.com/english/asianet/column/eng_010831.html asahi.com: Settlement of Japan-China trade dispute vital]
  • [www.country-studies.com/japan/relations-with-china.html Japan Relations with China]
  • [www.fmprc.gov.cn/eng/wjb/zzjg/yzs/gjlb/2721/ Ministry of Foreign Affairs of the People’s Republic of China: Japan]
  • [www.mofa.go.jp/region/asia-paci/china/index.html Ministry of Foreign Affairs of Japan: Japan-China Relations]
  • [www.russia.org.cn/eng/?SID=20 Russian Embassy in China: Russia and China]
  • [www.state.gov/p/eap/ci/ch/ U.S. Department of State: China]
  • [news.bbc.co.uk/2/hi/asia-pacific/7387901.stm «China & Japan: Rival giants»] BBC, May 2008. Overview of Sino-Japanese relations, including historical background and current key issues

Дополнительная литература

  • Японо-китайские отношения: состояние, проблемы и тенденции (конец XX — начало XXI века) / А. В. Семин ; Российская акад. наук, Ин-т Дальнего Востока. — Москва : Ин-т Дальнего Востока РАН, 2008. — 280 с. — ISBN 978-5-8382-0
  • Лаптев С. В. [search.rsl.ru/ru/catalog/record/200684 Китайско-японские отношения с глубокой древности до VI в. н. э.] : диссертация … кандидата исторических наук : 07.00.00. — Москва, 1998. — 262 с.
  • Бранимир Видмарович. [search.rsl.ru/ru/catalog/record/5398488 Политико-исторические проблемы и противоречия в китайско-японских отношениях с 2001 по 2009 гг.] : диссертация … кандидата исторических наук : 07.00.15 / Бранимир Видмарович; [Место защиты: Моск. гос. ин-т междунар. отношений]. — Москва, 2011. — 222 с.
  • Кубьяс И. В. [search.rsl.ru/ru/catalog/record/3343750 Корейский фактор в японо-китайских отношениях : конец XIX — начало XXI века] : диссертация … кандидата исторических наук : 07.00.03 / Кубьяс Илья Валерьевич; [Место защиты: Ин-т Дал. Востока РАН]. — Москва, 2007. — 164 с.
  • История международных отношений: учебник для студентов вузов, обучающихся по направлениям подготовки (специальностям) «Международные отношения» и «Зарубежное регионоведение» : в 3 т. / [А. В. Ревякин, Н. Ю. Васильева]; под. ред. А. В. Торкунова, М. М. Наринского ; Московский гос. ин-т международных отношений (Ун-т) МИД России. — Москва : Аспект Пресс, 2012.

Отрывок, характеризующий Китайско-японские отношения


Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.

Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.