Рибникар, Яра

Яра Рибникар
серб. Јара Рибникар
Род деятельности:	писатель
Дата рождения:	23 августа 1912(1912-08-23)
Место рождения:	Градец-Кралове, Австро-Венгрия (ныне Чехия)
Гражданство:	Югославия Югославия Сербия Сербия
Подданство:	Австро-Венгрия Австро-Венгрия
Дата смерти:	30 апреля 2007(2007-04-30) (94 года)
Место смерти:	Белград, Сербия
Супруг:	Владислав Рибникар
Награды и премии:

Яра Рибникар (серб. Јара Рибникар, чеш. Jara Hájek; 1912—2007) — югославская писательница чешского происхождения, жена политика Владислава Рибникара.

Биография

Внешние изображения
	[library.foi.hr/m3/s/1/n/0000004117.jpg Одна из поздних фотографий]

Родилась 23 августа 1912 года в городе Градец-Кралове Австро-Венгрии, ныне Чехии. Дочь чешского музыканта и педагога Эмиля Хайека.

В 1941 году, после оккупации Королевства Югославии, некоторое время работала курьером Союза коммунистов Югославии. Вместе с мужем работала в «Информационном бюллетене» Союза. Была участницей Народно-освободительной борьбы Югославии. В середине 1943 года вместе с Владиславом Рибникаром перешла на освобожденную Югославской армией территорию. Работала в созданном в этом же году информационном агентстве «Танюг». Принимала участие в работе югославского Красного креста, работала штаб-квартире Иосипа Броз Тито. Была членом Союза коммунистов Югославии, а после прекращения её деятельности — Югославской левой партии.

Яра Рибникар членом Союзной скупщины СФРЮ и президентом Ассоциации писателей Сербии. Являлась одним из основателей и первым председателем Общества сербско-чешской дружбы.

Умерла 30 апреля 2007 года в Белграде в больнице Др Драгиша Мишовић. В браке с Владиславом Рибникаром имела двоих детей — сына Дарко и дочь Владиславу.

Была награждена югославскими орденами Республики, «Братства и единства» и «За храбрость», а также медалью Партизанская память.

Имела также награды за свою литературную деятельность. Некоторые книги писала под псевдонимом Dušanka Radak.

Ссылки

• [www.politika.rs/scc/clanak/25505/%D0%98%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%B0-%D1%98%D0%B5-%D0%BD%D0%B5%D0%B8%D0%B7%D1%80%D0%B5%D1%86%D0%B8%D0%B2%D0%B0 Истина је неизрецива]  (серб.)
• [stringer-news.com/publication.mhtml?Part=37&PubID=8884 Однажды в Америке]

Отрывок, характеризующий Рибникар, Яра

– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.