Барриос, Ярелис

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ярелис Барриос Кастаньеда»)
Перейти к: навигация, поиск

</table> Ярелис Барриос Кастаньеда (исп. Yarelys Barrios Castañeda, род. 12 июля 1983 года) — кубинская метательница диска. Серебряная (2008) и бронзовая (2012) призёрка Олимпийских игр, 4-кратная призёрка чемпионатов мира (2007, 2009, 2011, 2013).

Чемпионка Кубы 2012 года с личным рекордом — 68,03 м.



Достижения на этапах Бриллиантовой лиги

Напишите отзыв о статье "Барриос, Ярелис"

Ссылки

  • [www.iaaf.org/athletes/biographies/athcode=188051 Ярелис Барриос] — профиль на сайте IAAF (англ.)


Ярелис Барриос

Барриос в 2012 году
Общая информация
Полное имя

Ярелис Барриос Кастаньеда

Дата и место рождения

12 июля 1983(1983-07-12) (40 лет)
Пинар-дель-Рио, провинция Пинар-дель-Рио

Гражданство

Куба Куба

Рост

172 см

Вес

89 кг

Личные рекорды
Диск

68,03 м (2012)

Международные медали
Олимпийские игры
Серебро Пекин 2008 метание диска
Бронза Лондон 2012 метание диска
Чемпионаты мира
Серебро Осака 2007 метание диска
Серебро Берлин 2009 метание диска
Бронза Тэгу 2011 метание диска
Бронза Москва 2013 метание диска
Последнее обновление: 12 августа 2013</small>

Отрывок, характеризующий Барриос, Ярелис

– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.