Яременко, Иван Иванович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан)
Иван Иванович Яременко
Дата рождения

6 февраля 1907(1907-02-06)

Место рождения

Старая Русса, Новгородская губерния, Российская империя[1]

Дата смерти

31 января 1945(1945-01-31) (37 лет)

Место смерти

в районе города Острув-Велькопольский, Великопольское воеводство, Польша

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

Пехота

Годы службы

19271945

Звание

Командовал
Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Иван Иванович Яременко (25 января [6 февраля1907, Старая Русса, Новгородская губерния, Российская империя31 января 1945, Острув-Велькопольский, Польша) — советский военный деятель, полковник (14.02.1943)





Биография

Родился в городе Старая Русса, ныне Новгородской области. Украинец[2].

Военная служба

10 октября 1927 года выдержал испытание и был зачислен курсантом в Борисоглебско-Ленинградскую военную кавалерийскую школу. По её окончании с апреля 1930 года проходил службу в 31-м кавалерийском полку 6-й Чонгарской кавалерийской дивизии БВО в городе Гомель в должностях командира взвода и эскадрона, с мая 1936 года — пом. начальника 1-й части штаба дивизии. В декабре 1936 года переведен в 105-й кавалерийский полк 27-й кавалерийской дивизии в городе Борисов на должность начальника полковой школы младшего начсостава[2].

В ноябре 1937 года убыл на учебу в Военную академию РККА им. М. В. Фрунзе. В 1938 году вступил в ВКП(б). По её окончании в январе 1939 года направлен в ЗабВО, где проходил службу в 5-й отдельной кавалерийской бригаде в должностях помощника начальника 1-й (оперативной) части, начальника 2-й части штаба бригады, начальника штаба бригады. С ноября 1939 года был начальником 1-го отделения штаба 15-й кавалерийской дивизии, с октября 1940 года и. д. для особых поручений при командующем войсками ЗабВО. В конце мая 1941 года майор Яременко назначен командиром 544-го стрелкового полка 152-й стрелковой дивизии УрВО[2].

Великая Отечественная война

В начале войны дивизия была передислоцирована в район города Орша, где 26 июня 1941 года вошла в состав 16-й армии резерва Ставки ГК. С 14 июля она вместе с армией была включена в Западный фронт и участвовала в Смоленском сражении, вела тяжелые оборонительные бои на подступах к Смоленску и непосредственно в городе[2].

Командир 152-й стрелковой дивизии полковник П. Н. Чернышев в августе 1941 года отмечал, что И. И. Яременко в этих боях проявил нерешительность и трусость, «...в трудные минуты вместо предъявления войскам требований упорства дважды выводил войска из боя, оставляя занятые кварталы». В ходе этих боев за Смоленск полк под его командованием был окружен. В августе майор Яременко вышел из окружения без документов, за что в сентябре был снижен в должности и назначен командиром отдельного мотострелкового батальона 127-й отдельной танковой бригады, которая в составе этой же 16-й армии вела бои на ярцевском направлении. В начале октября 1941 года бригада уже в составе 19-й армии Западного фронта в ходе Вяземской оборонительной операции попала в окружение в районе городе Вязьма. В составе основных сил армии Яременко выходил из окружения в 1-м эшелоне в направлении с. Богородицкое, Домаково, Вельский тракт. 8 октября в бою в районе населенный пункт Домаково был тяжело ранен и 10 октября в районе деревни Орлянка попал в плен. До конца января 1942 года содержался в военном госпитале для военнопленных в селе Лопатино, где был освобожден частями 2-й гвардейской мотострелковой дивизии Калининского фронта. Затем был назначен начальником штаба 120-го мотострелкового полка, с февраля того же года вступил в командование 2-м мотострелковым полком. В этой должности показал себя с положительной стороны. Полк под его командованием в феврале—марте 1942 года вел тяжелые оборонительные бои на автостраде МоскваМинск, при этом было уничтожено около 900 солдат и офицеров противника, 4 танка и 96 автомобилей[2].

В апреле Яременко был отозван в отдел кадров Калининского фронта, где проходил спецпроверку «как вышедший из окружения». По её завершении назначен начальником штаба 178-й стрелковой дивизии, входившей в состав 30-й армии.

С 13 июня по 21 августа 1942 года и. д. командира 183-й стрелковой дивизии. В июне — июле дивизия в составе 29-й армии Калининского фронта вела оборонительные бои в 12 км севернее Ржева, затем с конца июля в составе 20-й и вновь 29-й армий участвовала в Ржевско-Сычевской наступательной операции. С сентября 1942 года и. д. начальника штаба 78-й стрелковой дивизии 30-й армии Калининского фронта. С 30 сентября дивизия вошла в состав 4-й ударной армии Западного фронта и до ноября находилась в резерве на доукомплектовании[2].

С 8 ноября 1942 года подполковник Яременко и. д. командира 139-й стрелковой дивизии, которая в составе 29-й и 31-й армий этого же фронта занимала оборону на северо-западной окраине горда Зубцов[2].

21 декабря 1942 года назначен командиром 326-й стрелковой дивизии. До середины февраля 1943 года дивизия находилась в резерве Западного фронта, затем была подчинена 16-й армии и вела упорные бои восточнее Людиново. В конце февраля «за плохое управление дивизией в бою» от должности отстранен и назначен заместителем командира этой же дивизии[2].

С апреля 1943 года полковник Яременко командовал 125-й отдельной стрелковой бригадой, входившей в состав 16-й и 50-й армий этого же фронта[2].

С 13 июня 1943 года был командиром 64-й стрелковой дивизии, которая в составе 50-й армии Западного фронта вела оборонительные бои в районе населенного пункта Щигры (Жиздринский район Калужской области). Затем дивизия совершила марш в район города Серпейск, где вошла в состав 38-го стрелкового корпуса 10-й армии и до ноября вела наступательные бои на рославльском и могилевском направлениях.[2]. За отличия в боях при форсирование рек Десна и Снопоть[3], комдив Яременко был награждён орденом Суворова II степени[4].

С января 1944 года 64-я сд в составе этих же корпуса и армии находилась на 1-м Белорусском фронте, затем в конце апреля вошла в подчинение 49-й армии 2-го Белорусского фронта и вела оборонительные бои на рубеже населенных пунктов Устье, Лапени (Чериковский район Могилевской обл.)[2].

С июня 1944 года Яременко состоял в распоряжении Военного совета 1-го Украинского фронта, затем был назначен заместителем командира 389-й стрелковой дивизии, которая в составе 22-го стрелкового корпуса 3-й гвардейской армии участвовала в Львовско-Сандомирской наступательной операции. С 27 августа 1944 года и. д. командира 329-й стрелковой дивизии в составе этих же армии и фронта[2].

В январе 1945 года полковник Яременко был тяжело ранен и 31 января умер от ран[5] в городе Острув-Велькопольский, Польша[6]. Похоронен в городе Львов.

Награды

Напишите отзыв о статье "Яременко, Иван Иванович"

Примечания

  1. Ныне город в Новгородской области, Россия
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. 5. — С. 1122-1123
  3. [www.podvignaroda.ru/filter/filterimage?path=Z/001/033-0682525-0070/00000262.jpg&id=12110099&id=12110099&id1=c001a9e9dbc46f962f9fbeaf549447e2 Сайт Подвиг народа — Наградной лист на И. И. Яременко, Архив ЦАМО, фонд 33, опись 682525, единица хранения 47]
  4. [dshinin.ru/Upload_Books3/Books/2011-06-07/201106071754261.pdf Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28.09.1943 - О награждении орденами Суворова, Кутузова генералов и офицерского состава Красной Армии/Газета Красная звезда — 29.09.1943 — № 230 (5601)]
  5. [www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=53859336 Сайт ОБД Мемориал- Информация из медицинского документа. Архив ЦАМО, фонд 58, опись А-71693, единица хранения 1544]
  6. [www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=57314232 Сайт ОБД Мемориал- Информация из донесения о безвозвратных потерях. Архив ЦАМО, фонд 33, опись 11458, единица хранения 724]
  7. [ru.wikisource.org/wiki/%D0%A3%D0%BA%D0%B0%D0%B7_%D0%9F%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%B8%D0%B4%D0%B8%D1%83%D0%BC%D0%B0_%D0%92%D0%A1_%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0_%D0%BE%D1%82_4.06.1944_%D0%BE_%D0%BD%D0%B0%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%B6%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B8_%D0%BE%D1%80%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B0%D0%BC%D0%B8_%D0%B8_%D0%BC%D0%B5%D0%B4%D0%B0%D0%BB%D1%8F%D0%BC%D0%B8_%D0%B7%D0%B0_%D0%B2%D1%8B%D1%81%D0%BB%D1%83%D0%B3%D1%83_%D0%BB%D0%B5%D1%82_%D0%B2_%D0%9A%D1%80%D0%B0%D1%81%D0%BD%D0%BE%D0%B9_%D0%90%D1%80%D0%BC%D0%B8%D0%B8 Награждён в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 04.06.1944 "О награждении орденами и медалями за выслугу лет в Красной Армии"]

Ссылки

  • [www.podvignaroda.mil.ru Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]
  • [pamyat-naroda.ru/commander/5879/ ПАМЯТЬ НАРОДА]
  • [www.pobeda1945.su/division/1501 ПОБЕДА 1945]
  • [rkka.ru/cavalry/30/015_kd.html rkka.ru/cavalry]
  • [kafioo.edurm.ru/9maya/SSSR_v_gody_VOv/Materialy.pdf Дорогами 326-й Мордовской дивизии]

Литература

  • Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. 5. — С. 1122-1123. — 1500 экз. — ISBN 978-5-9950-0457-8.

Отрывок, характеризующий Яременко, Иван Иванович

– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.