Яриш, Адольф

Адольф Яриш

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Адольф Яриш (нем. Adolf Jarisch; 15 февраля 1850, Вена — 21 марта 1902, Грац) — австрийский дерматолог и венеролог, впервые описавший реакцию Яриша — Герксгеймера.

Биография

Поступил на медицинский факультет Венского университета в 1868 году.
В 1871 году, будучи студентом опубликовал работу о неорганических компонентах крови.
В 1874 году защитил степень доктора медицины.
В 1874 — 1880 году помощник руководителя дерматологической клиники в Вене.
С 1880 года заведующий дерматологическим отделением Венской клиники.
В 1888 году профессор дерматологии и сифилидологии в университете Инсбрука.
В 1892 году переехал в Грац и получил должность полного профессора в 1901 году.
В 1902 году умер от брюшного тифа.

Научная деятельность

Во время лечения ртутью больных сифилисом заметил резкое ухудшение состояния больных. Описал эту реакцию, которая позже была названа реакцией Яриша — Герксгеймера.
Многочисленные публикации вошедшие в руководство по дерматологии Германа Нотнагеля (раздел Патология и лечение).
А также,

• Lupus vulgaris, 1890
• Demonstration eines Falles von Summer Eruption, 1896
• Demonstration von Psorospermien der Darierschen Dermatose, 1896
• Vorstellung eines Falles von Hydrocystoma, 1896 [1]

Яриш описал одну из форм кожного туберкулёза (Яриша — Киари (H. Chiari ;1851—1916 — немецкий патолог), доброкачественную опухоль — множественную папулёзную трихоэпителиому (опухоль Яриша).

Сын

Адольф Яриш (1891—1965) — австрийский фармаколог, подтвердил в 1937 году рефлекс сердечно-сосудистой декомпрессии (рефлекс Яриша — Бецольда (Albert von Bezold ; 1836—1868, немецкий физиолог) в форме триады — апноэ, брадикардия, гипотензия при повышении давления в полых венах при введении алкалоидов.

Ссылки

• [www.ncbi.nlm.nih.gov/sites/entrez?cmd=Retrieve&db=PubMed&list_uids=16341865&dopt=AbstractPlus NCBI]
• www.whonamedit.com/doctor.cfm/2639.html

Отрывок, характеризующий Яриш, Адольф

Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.