Ярослав Владимирович (князь боровско-ярославецкий)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ярослав Боровский»)
Перейти к: навигация, поиск
Ярослав (Афанасий) Владимирович<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Смерть князя</td></tr>

удельный Князь Малоярославецкий
(боровско-ярославецкий)
 
Вероисповедание: Православие
Рождение: 18.01.1388[1](1389[2])
Дмитров
Смерть: 16 августа 1426(1426-08-16)
Место погребения: Архангельский собор Московского Кремля
Род: Рюриковичи
Отец: Владимир Андреевич Храбрый
Мать: Елена Ольгердовна

Ярослав (Афанасий) Владимирович (18 января 1388[1]/1389[2]) — 16 августа 1426) — (удельный) Князь Малоярославецкий (Боровско-Ярославецкий) 1410—1426, сын Владимира Андреевича Храброго, князя Серпуховского, Дмитровского, Боровского и Углицкого, и княгини Елены, дочери Великого князя Литовского Ольгерда Гедиминовича, правнук Ивана Калиты.





Биография

Ярослав[3] появился на свет в Дмитровском кремле[4]. Возможно, именно в связи с этим радостным событием, в Дмитрове в тот же год был основан Борисо-Глебский монастырь, наречённый в честь Св. князей Бориса и Глеба Владимировичей. Св. князь Борис был небесным покровителем первого удельного князя Дмитровского Бориса Давыдовича. И есть основания полагать, что отдавая дань уважения Борису Давыдовичу, Владимир Андреевич планировал сделать Ярослава-Афанасия третьим Дмитровским князем[5] (чему, однако, не суждено было осуществиться). Проработал Владимир Андреевич и «запасной вариант». В южных владениях, на берегу реки Протвы, на месте деревни Лужа, им был заложен город Ярославль[1] <Ярославль боровский — Ярославец — Малый Ярославец — Малоярославец>, наименованный в честь новорождённого сына. Здесь князем Владимиром также был основан монастырь, названный Никольским Черноостровским...

Вскоре Ярослав Владимирович получил в вотчину от отца Малоярославец с Хотунью, Вихорну, Полянки, Ростунову слободку и Рошневскую слободку, а из московских сел - Сарыевское и Кирьясово с лугами да на устье Мьстица мельница»[1]. Кроме того, он получил в удел половину Городца и Юрьевца. Второй половиной совместно владел его брат Симеон (Семён).

В 1415 году Ярослав Владимирович отъехал на родину матери, в Литву, но в 1421 году возвратился оттуда в пределы Московского княжества.

Умер Ярослав Владимирович осенью 1426 года от моровой язвы, вместе с братьями Андреем и Симеоном (Семёном). Похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля. В 1508 г. его прах был перенесен в новый Архангельский собор[6].

Семья

В 1408 году Ярослав женился на Анне, дочери Семёна Васильевича, князя Новленского, и прожил с нею три года (она умерла в 1411 году). Во втором браке с Марьей Фёдоровной Кошкиной-Голтяевой, родственницей бояр Романовых.

Во втором браке имел трёх детей:

и двух дочерей:

Напишите отзыв о статье "Ярослав Владимирович (князь боровско-ярославецкий)"

Ссылки

  • Ярослав (Афанасий) Владимирович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • [www.rulex.ru/01320122.htm Русский биографический словарь. Сетевая версия. Ярослав (Афанасий) Владимирович]
  • [greatrussianpeople.ru/info14780.html Великие люди России. Ярослав Владимирович (Афанасий)]
  • [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=140925 Биографическая энциклопедия Биография.ру. Ярослав (Афанасий) Владимирович]
  • [www.hrono.info/geneal/geanl_rk_40.html Генеалогическая таблица. Серпуховские князья]

Примечания

  1. 1 2 3 4 Ярослав (Афанасий) Владимирович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  2. 1 2 [www.hrono.ru/geneal/geanl_rk_40.html Серпуховские Князья]. Хронос. Проверено 2 августа 2008. [www.webcitation.org/65NUPovXN Архивировано из первоисточника 11 февраля 2012].
  3. По мнению Н. М. Карамзина, Ярослав Владимирович был последним князем со славянским именем в Московской ветви Рюриковичей. См.: Карамзин Н. М. История государства Российского в 12-ти томах / Под ред. А. Н. Сахарова. — М.: Наука, 1993. — Т. Ѵ. — С. 314.
  4. [www.russiancity.ru/books/b61.htm Пискарёвский летописец] Он — второй русский князь, рождённый в Дмитрове, после Всеволода Большое Гнездо. Точное место рождения князя Ярослава, по утверждению историка А. М. Куликова (сотрудника Музея-заповедника «Дмитровский кремль») было впоследствии забыто и остаётся неизвестным до сего дня (февраль 2014 г.).
  5. Согласно гипотезе К. Э. Козубского.
  6. [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/132786/%D0%AF%D1%80%D0%BE%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2 Большая биографическая энциклопедия. 2009]

Отрывок, характеризующий Ярослав Владимирович (князь боровско-ярославецкий)

Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)