Ярослав Изяславич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ярослав Изяславич<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Ярослав Изяславович Лицевой летописный свод (том 2 страница 531)</td></tr>

Князь туровский
1146 — 1146
Предшественник: Вячеслав Владимирович
Князь новгородский
1148 — 1154
Предшественник: Святополк Мстиславич
Преемник: Ростислав Мстиславич
Князь луцкий
с 1154
Предшественник: должность учреждена
Преемник: Ингварь Ярославич
Великий князь Киевский
1173 — 1173
Предшественник: Рюрик Ростиславич
Преемник: Святослав Всеволодович
1173 — 1174
Предшественник: Святослав Всеволодович
Преемник: Роман Ростиславич
 
Вероисповедание: Православие
Рождение: ок. 1132
Смерть: после 1173, до 1180
Род: Рюриковичи
Отец: Изяслав Мстиславич
Дети: сыновья: Ингварь, Мстислав, Всеволод, Изяслав

Яросла́в (в крещении Иоанн) Изясла́вич (ок. 1132 — после 1173, до 1180) — сын великого князя Изяслава Мстиславича, князь туровский (1146), новгородский (11481154), луцкий1157), великий князь киевский (11731174 с перерывом).





Ранняя биография

После того как отец Ярослава Изяслав Мстиславич захватил Киев (1146), Туров был отобран по повелению брата смоленским князем Ростиславом Мстиславичем у их дяди Вячеслава Владимировича, который заявил было о своём старшинстве. Ярослав был посажен отцом в Турове (1146), потом в Новгороде, откуда был изгнан жителями в 1154 году. Потом Ярослав правил в Луцке.

Для усмирения Ярослава и Мстислава Изяславичей Юрий Долгорукий направил на Волынь большое войско под началом своих воевод, к которому присоединились волынский князь Владимир Мстиславич и сын Владимирка Галицкого, Ярослав. После безуспешной осады Луцка союзные князья вернулись назад. Юрий Долгорукий через посредничество Ростислава Смоленского заключил мир (1155) со своими двоюродными внуками. По условиям мира, Юрий сохранил за Изяславичами Луцк, а те обязались не искать Киева и Переяславля.

В 1166 году Ярослав Изяславич вместе со своими братьями Мстиславом и Ярополком приняли участие в большом походе против половцев, организованном их дядей великим князем Ростиславом Мстиславичем.

Борьба за киевское княжение

После смерти своего старшего брата Мстислава Изяславича (1170) и Глеба Юрьевича Киевского (1171) Ярослав стал основным претендентом на киевское княжение. Не получив старшинства от Ольговичей, лидер которых Святослав Всеволодович сам являлся претендентом на великое княжение, Ярослав был признан в качестве претендента смоленскими Ростиславичами, которые контролировали всю Киевскую землю и в то время вступили в конфликт с великим князем Андреем Боголюбским. Ярослав овладел Киевом при помощи Ростиславичей в 1173 году.

Ярослав отказался выполнить прежнее обещание дать удел в Киевском княжестве Святославу Всеволодовичу черниговскому в случае своего вокняжения, тот двинулся на Киев. Ярослав бежал в Луцк, оставив в руках победителя свою жену, сына и казну. Однако, Святослав Всеволодович Черниговский недолго задержался в Киеве, так как черниговские земли сейчас же подверглись нападению Олега Северского. Ярослав, узнав, что Киев пустует, вернулся назад и беспрепятственно вступил в город. Приехав туда, Ярослав, в отмщение за то, что киевляне не защитили его жену и сына, стал грабить Киев, не щадя духовенства и монастырей. Святослав Всеволодович, взяв с Ярослава выкуп за его семейство, помирился с ним, чтобы без помех разделаться с Олегом Северским.

Вскоре после смерти Андрея Боголюбского (1174) Ярослав, видя стремление Ростиславичей выгнать его из Киева и не надеясь удержаться в нём вследствие нелюбви к нему киевлян, добровольно уступил Киев Роману Ростиславичу, а сам удалился опять в Луцк. В связи с этими событиями Ярослав упоминается в летописи в последний раз. Под 1180 годом Ипатьевская летопись упоминает уже сыновей Ярослава Всеволода и Ингваря, в связи с чем историки обычно датируют смерть Ярослава 1180 годом.

Семья и дети

Жена — с 1149 года дочь чешского короля Владислава II и Гертруды фон Бабенберг.

Дети:

Напишите отзыв о статье "Ярослав Изяславич"

Литература

Ссылки

  • Л.Войтович [litopys.org.ua/dynasty/dyn37.htm КНЯЗІВСЬКІ ДИНАСТІЇ CXIДНОЇ ЄВРОПИ]
  • [www.allmonarchs.net/russia/other/kiyev/yaroslav_izyaslavich.html Все монархии мира]

Отрывок, характеризующий Ярослав Изяславич



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.