Ясашнов, Михаил Фёдорович

Михаил Ясашнов
Дата рождения:	1843(1843)
Место рождения:	Спасск, Тамбовская губерния
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	13 марта 1909(1909-03-13)
Место смерти:	Москва, Российская империя

Михаил Фёдорович Ясашнов (1843, Спасск-на-Студенце, Спасский уезд, Тамбовская губерния — 13 марта 1909, Москва, Российская империя) — русский фабрикант; книгоиздатель и благотворитель; деятель старообрядчества.

Биография

Родился в 1843 году в городе Спасске, в Тамбовской губернии, в старообрядческой семье шапочника.

С детства работал — сначала на хозяев, затем завел собственное дело, нажил капитал и обосновался в Москве. Здесь занимался торговлей и производством, в частности, ему принадлежала московская фабрика фотопластинок «Слава».

Широкую известность Ясашнову принесла большая общественная и благотворительная деятельность. В 1891 году он стал директором Московского комитета попечительства о тюрьмах. В 1896 году Михаил Фёдорович вместе с известным протоиереем отцом Иоанном Кронштадским положили основание благотворительному фонду «оказания помощи фотографам, лишившимся по несчастным обстоятельствам или болезни способности к труду», который был образован при Российском фотографическом обществе. В 1893—1908 годах был гласным Московской городской думы; в 1902 году избран выборным Московского купеческого общества. Много лет был членом думского благотворительного тюремного комитета, членом Общества вспомоществования нуждающимся студентам технического училища, членом Лефортовского попечительства о бедных и других благотворительных учреждений.

Внешние изображения
	[img-fotki.yandex.ru/get/6713/132920153.6d/0_bc757_d1b951b0_L.jpg Церковь Святой Екатерины в бывшем Девкином переулке]
	[pastvu.com/_p/a/3/7/2/37217e55c38c9efeb5dc32459208a0c1.jpg Вид церкви в 1975 году]

Будучи старообрядцем, Ясашнов в 1908 году в Москве организовал Никольско-рогожскую старообрядческую общину христиан (беглопоповцев), которой принадлежало два храма — во имя великомученицы Екатерины (до 1910 года находился на Ирининской улице, 56; затем был перенесен в Девкин переулок — ныне Бауманская улица, 18) и святителя Николы при доме Худяковых (с 1912 года размещался на Малой Андроньевской улице, 15). Свои мысли о будущем старообрядчества Михаил Фёдорович изложил в труде «Наше старообрядчество. Его ближайшие задачи и основные стремления», изданном в 1908 году. Также Ясашнов был и книгоиздателем, при его поддержке было выпущено много духовно-нравственной, апологетической и богослужебной литературы.

Жил в Москве в собственном доме в Посланниковом переулке, строение № 4. Умер 13 марта 1909 года в Москве. Похоронен на Рогожском кладбище. Некролог М. Ф. Ясашнову был опубликован в журнале «Церковь», № 12 за 1909 год).

Ссылки

• [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8198 ЯСАШНОВ МИХАИЛ ФЁДОРОВИЧ]
• [www.semeyskie.ru/en_y.html СЕМЕЙСКИЕ — СТАРОВЕРЫ ЗАБАЙКАЛЬЯ]

Отрывок, характеризующий Ясашнов, Михаил Фёдорович

«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.