Ясени (Гомельская область)

Деревня Ясени белор. Ясені Страна БелоруссияБелоруссия Область ГомельскаяГомельская область|Гомельская Район Брагинский Сельсовет Чемерисский Координаты 51°45′00″ с. ш. 30°14′55″ в. д.51.75000° с. ш. 30.24861° в. д. / 51.75000; 30.24861    Первое упоминание XVI век Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +375 2344 Показать/скрыть карты

Ясени (белор. Ясені) — деревня в Чемерисском сельсовете Брагинского района Гомельской области Беларуси.

После катастрофы на Чернобыльской АЭС и радиационного загрязнения жители (20 семей) переселены в чистые места.

Рядом есть месторождения глины и торфа.

География

Расположение

В 4 км на юго-запад от Брагина, 28 км от железнодорожной станции Хойники (на ветке Василевичи — Хойники от линии Калинковичи — Гомель), 134 км от Гомеля.

Транспортная сеть

Рядом автодорога Комарин — Хойники.

Планировка состоит из прямолинейной меридиональной улицы, к которой на севере присоединяется с востока короткая прямолинейная улица. Застройка деревянными домами усадебного типа.

История

По письменным источникам известна с XVI века как хутор Ясенев, владение князя Вишневецкого, а во 2-й половине XVII века — Конецпольских. После 2-го раздела Речи Посполитой (1793 год) в составе Российской империи. В 1850 году в Речицком уезде Минской губернии. Согласно переписи 1897 года располагались: школа грамоты, ветряная мельница, в Брагинской волости Речицкого уезда Минской губернии.

С 8 декабря 1926 года по 30 декабря 1927 года центр Ясенёвского сельсовета Брагинского района Речицкого, с 9 июня 1927 года Гомельского округов.

В 1931 году организован колхоз «Ленинец», работали кирпичный завод (с 1928 года), ветряная мельница и кузница. Во время Великой Отечественной войны на фронтах и в партизанской борьбе погибли 42 местных жителя. В память о погибших в 1970 году в центре деревни установлен обелиск и скульптурная композиция (партизан с девочкой). В 1959 году была центром колхоза «Заветы Ленина». Размещались мельница, механическая и швейная мастерские, восьмилетняя школа, Дом культуры, библиотека, фельдшерско-акушерский пункт, магазин.

До 18 марта 2005 года в Сперижском сельсовете, затем переименован в Дублинский сельсовет. До 31 октября 2006 года в составе Дублинского сельсовета.

Население

Численность

• 1980-е — жители (20 семей) переселены.

Динамика

• 1850 год — 158 жителей.
• 1897 год — 49 дворов, 355 жителей (согласно переписи).
• 1908 год — 59 дворов, 335 жителей.
• 1959 год — 504 жителя (согласно переписи).
• 1980-е — жители (20 семей) переселены.

См. также

• Городские посёлки Белоруссии
• Города Белоруссии

Литература

• Гарады і вёскі Беларусі: Энцыклапедыя. Т.1, кн.1. Гомельская вобласць/С. В. Марцэлеў; Рэдкалегія: Г. П. Пашкоў (галоўны рэдактар) і інш. — Мн.: БелЭн, 2004. 632с.: іл. Тыраж 4000 экз. ISBN 985-11-0303-9 ISBN 985-11-0302-0

Отрывок, характеризующий Ясени (Гомельская область)

«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.