Ясиевич, Владимир Евгеньевич
Поделись знанием:
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
| Владимир Евгеньевич Ясиевич | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Работы и достижения | |
| Работал в городах | |
Влади́мир Евге́ньевич Ясие́вич (6 июня 1929, Коростень — 13 декабря 1992, Киев) — архитектуровед, специалист в области теории и истории архитектуры Украины рубежа XIX–XX веков, истории строительной техники, главный научный сотрудник НИИТИАГ, доктор архитектуры (1983).
Биография
В 1954 окончил архитектурный факультет Киевского инженерно-строительного института. С 1954 — в Институте теории, истории и перспективных проблем советской архитектуры (Киев). В 1957—1961 заведующий отделом Музея архитектуры Академии строительства и архитектуры УССР, с 1977 — заведующий сектором научно-технических проблем архитектуры, одновременно (1959—1965) преподавал в Полиграфическом институте им. Ивана Федорова историю архитектуры.
Основные научные труды — по теории и истории архитектуры и строительства, проблеме взаимосвязи конструкции, материала и формы в архитектуры, проблеме стиля.
Кандидатская диссертация: «История железобетонного строительства на Украине» (Киев, 1963), докторская: «Архитектура Украины конца XIX — начала ХХ века (Основные тенденции и особенности)» (Москва, 1981).
Умер 13 декабря 1992 г. в городе Киев. Похоронен на Байковом кладбище в семейной могиле (недалеко от могилы Леси Украинки). Некролог был опубликован в Газете «Вечерний Киев» 18 декабря 1992 г.
Основные издания и публикации
- Ясиевич В. Е. История железобетонного строительства на Украине (с конца XIX по начало XX вв.): Автореф. дис. … канд. архитектуры. — К., 1963[1].
- Ясієвич В. Є. Київський зодчий П. Ф. Альошин. — К.: Будівельник, 1966. — 66 с.: ил.[1].
- Ясієвич В. Е. Про стиль і моду: Архітектура, меблі, одяг. — К.: Мистецтво, 1968. — 166 с.: іл. (акварелі Юрія Химича)
- Ясиевич В. Е. Павел Алешин // Советская архитектура. — М., 1969. — Вып. 18.
- Ясієвич В. Є. Конструкція і форма в архітектурі (З досвіду панельного і каркасно-панельного будівництва в УРСР). — К.: Будівельник, 1971. — 76 с.: іл.
- Ясієвич В. Є. Конструктивні системи житла майбутнього. — К.: Будівельник, 1974. — 72 с.: іл.
- Ясиевич В. Е. У истоков архитектуры XX века // Стр-во и архитектура. — 1975. — № 10. — С. 28-36.
- Ясиевич В. Е. От модерна к конструктивизму // Стр-во и архитектура. — 1976. — № 11. — С. 27-31[1].
- Ясиевич В. Е. Памятники архитектуры XIX — начала XX века в городской среде // Стр-во и архитектура. — 1978. — № 11. — С. 21-25[1].
- Ясиевич В. Е. О генезисе модерна в архитектуре Украины // Проблемы истории архитектуры Украины: Сб. тр. КиевНИИТИ. — К., 1980. — С. 67-72[1].
- Ясиевич В. Е. О генезисе модерна на Украине: [А. Н. Бекетов] // Исследование и охрана архитектурного наследия Украины: Сборник / КиевНИИТИ. — К., 1980. — С. 46-53.
- Ясиевич В. Е. Архитектура Украины конца XIX — начала XX века (Основные тенденции и особенности): Автореф. дис. …. д-ра архитектуры. — М, 1981[1].
- Ясиевич В. Е. Творческое кредо зодчего: К 100-летию со дня рождения П. Ф. Алешина // Стр-во и архитектура. — 1981. — № 3.
- Ясиевич В. Е. Бетон и железобетон в архитектуре. — М.: Стройиздат, 1981. — 188 с.: ил. [1].
- Ясиевич В. Е. Творчество киевского городского архитектора В. Н. Николаева // Стр-во и архитектура. — 1982. — № 11. — С.28–29.
- Ясиевич В. Е. В поисках национального и регионального своеобразия // Стр-во и архитектура. — 1984. — № 2. — C. 26-29[1].
- Ясієвич В. Є. Особливості розвитку архітектурно-будівельної науки й освіти на Україні в XIX і на початку XX ст. // Нариси з історії природознавства і техніки. — К., 1984. — Вип. 30. — С. 66-71[1].
- Выдающиеся ученые инженеры-строители Украины / В. Е. Ясиевич, С. Б. Дехтяр, С. А. Сухоруков. — К.: Будiвельник, 1986. — 110.: ил.
- Ясиевич В. Е. Архитектура Украины периода капитализма и империализма (1840—1917 гг.) // Памятники архитектуры Украины: Новые исследования (Материалы к «Своду памятников истории и культуры народов СССР по Украинской ССР»). — К., 1986. — С. 66-102[1].
- Ясиевич В. Е. Архитектура Украины на рубеже XIX—XX веков. — К.: Будивельник, 1988. — 184 с.: ил[1]. — ISBN 5-7705-0088-3 : 3-60
- Развитие строительной науки и техники в Украинской ССР: В 3-х т. — К.: Наук. думка, 1989. — Т. 1: Строительная наука и техника на Украине с древнейших времён до 1917 г. / Отв. ред. В. Е. Ясиевич. — 328 с.: ил. — ISBN 5-12-009350-7 : 31.76 р.
- Ясієвич В. Є. Модерн на Україні // Кур'єр ЮНЕСКО. — 1990. — Жовтень. — С. 42-45[1].
- Жилая среда и заводское домостроение / Под общ. ред. В. Е. Ясиевича и С. А. Дехтяра. — К.: Будивэльнык, 1991. — 152 с.: ил.
- Ясієвич В. Є. Василь Кричевський — співець українського народного стилю // Українське мистецтвознавство: Міжвідом. зб. наук. пр. ІМФЕ ім. М. Т. Рильського АН України / Редкол.: О. Г. Костюк (відп. ред.), П. О. Білецький, А. Вирста та ін. — К., 1993. — Вип. 1. — С. 117—126[1].
Напишите отзыв о статье "Ясиевич, Владимир Евгеньевич"
Примечания
Ссылки
- [www.zestroy.ru/articles/407/ Киевские доходные дома начала ХХ века] (рус.)
- [biblus.ru/Default.aspx?auth=3j05p3j3&acls=114124 Владимир Евгеньевич Ясиевич ] (рус.)
- [www.nbuv.gov.ua/portal/soc_gum/Spdr/2010_7/318-333.pdf А. Пучков. Архітектурознавець Володимир Євгенович Ясієвич] (укр.)
Отрывок, характеризующий Ясиевич, Владимир Евгеньевич
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
