Ястребов, Василий Петрович

Василий Петрович Ястребов
Дата рождения	4 (17) апреля 1907(1907-04-17)
Место рождения	посёлок Пришиб, Царёвский уезд, Астраханская губерния
Дата смерти	23 марта 1945(1945-03-23) (37 лет)
Место смерти	Польша
Принадлежность	СССР СССР
Годы службы	1941—1944
Звание	старший сержант
Часть	30-й Хасанский стрелковый полк 102-й стрелковой дивизии
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Васи́лий Петро́вич Я́стребов (4 [17] апреля 1907 года — 23 марта 1945 года) — участник Великой Отечественной войны, помощник командира взвода, парторг роты 30-го стрелкового полка 102-й стрелковой дивизии 48-й армии 1-го Белорусского фронта, Герой Советского Союза, старший сержант.

Биография

Василий Петрович Ястребов родился 17 апреля 1907 года в посёлке Пришиб (сейчас город Ленинск Волгоградской области). Василий Петрович рос в крестьянской семье, закончил начальную школу, затем работал в колхозе.

29 декабря 1941 года Василий Ястребов был призван в РККА Ленинским РВК и в 1943 году попал в действующую армию на Центральный фронт. Василий Петрович воевал в 30-м Хасанском стрелковом полку 102-й стрелковой дивизии.

Командир отделения сержант Ястребов отличился в боях 24—25 июня 1944 года. В рамках Бобруйской наступательной операции 102-я дивизия прорывала оборону противника в районе города Рогачёв Гомельской области. 24 июня, при прорыве обороны и форсировании реки Друть Василий Петрович поднимал в атаку бойцов и увлекая их своим примером, первым ворвался во вражеские траншеи. 25 июня во время боёв за деревню Скачки был ранен, но продолжил бой отказавшись покинуть своё отделение. Отделение сержанта Ястребов ворвалось в деревню, уничтожив огневую точку с ручным пулемётом и открыв возможность дальнейшего продвижения нашей пехоте. За этот бой приказом по 48-й армии Василий Петрович был награждён орденом Красного Знамени. 28 июня был тяжело ранен и отправлен в госпиталь 48-й армии.

К осени 1944 года Василий Ястребов получил звание старшего сержанта и был назначен помощником командира взвода. В это же время коммунист Ястребов был избран парторгом роты.

Форсирование реки Нарев

В сентябре 1944 года старший сержант Ястребов отличился при форсировании реки Нарев. События происходили в районе польского города Ружан. 102-я дивизия в составе 29-го стрелкового корпуса вела тяжёлые бои за Ружанский плацдарм. Во время подготовки форсирования реки Василий Петрович с двумя однополчанами скрытно преодолел водную преграду и произвёл разведку. В ходе разведки он нашёл удобное место для сосредоточения личного состава роты. Эта позиция бала выбрана в качестве исходного рубежа для атаки хорошо подготовленной вражеской позиции. В ходе разведки выяснилось, что вражеская оборона сильно укреплена и глубоко эшелонирована. В ночь на 8 сентября под непосредственным руководством помкомвзвода Ястребова рота переправилась на правый берег реки. Для переправы использовались подручные средства.

Во время наступления и при взятии первой траншеи старший сержант Ястребов личным примером увлёк бойцов за собой, первым ворвался в траншею и в рукопашной схватке убил до десяти врагов. Дальнейшее наступление было остановлено железо-бетонной огневой точкой, в которой находился расчёт станкового пулемёта. Василий Петрович проявил находчивость и скрытно пробрался к доту. Он забросал дот гранатами, убил трёх немцев и повредил пулемёт.

При штурме второй траншеи старший сержант Ястребов снова проявил исключительное мужество и отвагу. Под сильным пулемётным и артиллерийским огнём он незаметно пробрался с левого фланга на расстояние броска гранаты до противника и подавил две пулемётные точки. После этого он внезапно ворвался во вражескую траншею и в завязавшемся рукопашном бою уничтожил 7 солдат противника. Остальных он обратил в бегство и расстреливал отступающих. После смелой атаки Василия Ястребова на поле боя осталось более тридцати убитых немецких солдат и офицеров.

Противник пытался выбить подразделение помкомвзвода Ястребова с захваченных позиций. Подтянув резервы и при поддержке самоходной артиллерии, враг контратаковал захваченный плацдарм. К этому моменту у красноармейцев стали заканчиваться боеприпасы. Василий Ястребов призвал однополчан стойко удерживать захваченные позиции и не отступать ни на шаг. Остатками боеприпасов и гранатами бойцы отбили неоднократные контратаки противника и удержали плацдарм. Важнейшая роль в этом принадлежала Василию Ястребова. В наградном листе его действия оценивались следующими словами: «… товарищ Ястребов сыграл доминирующую роль в захвате и удержании плацдарма на правом берегу реки Нарев».

Смелые и решительные действия старшего сержанта Ястребова получили высокую оценку. В соответствии С директивой Верховного главнокомандования № 219180 от 21 августа 1944 года командир 30-го Хасанского стрелкового полка подполковник Козьмин 25 сентября 1944 года написал представление к званию Героя Советского Союза с формулировкой: «За обеспечение прорывы обороны противника, форсирование реки Нарев, захват плацдарма и удержание его». 24 марта 1945 года старшему сержанту В. П. Ястребову было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая звезда».

Но к этому времени Василия Петровича уже не было в живых. Точное место, время и обстоятельства гибели не известны. Известно, что 28 сентября 1944 года старший сержант Ястребов был легко ранен. Грамота о присвоении звания Героя Советского Союза была вручена Вере Ивановне Ястребовой — жене героя.

Вопрос о дате, месте и обстоятельствах смерти

Семья неоднократно пыталась найти сведения о дате, месте и обстоятельствах гибели кормильца. Ленинский райвоенкомат делал запросы 27 августа 1945 года, 15 марта и 18 сентября 1946 года. В результате было установлено, что последнее письмо Василий Ястребов отправил 29 августа 1944 года через полевую почту 31795 (полевая почта 102-йстрелковой дивизии). В 1961 году Главное управление кадров Министерства обороны, в рамках подготовки издания альбома посвящённого Героям Советского Союза участникам Великой Отечественной войны, не смогло установить ни дату гибели, ни место. В запросе Отдела учёта персональных потерь сержантов и солдат Советской Армии от 25 марта 1964 года с формулировкой «по неофициальным данным» указана конкретная дата смерти 23 марта 1945 года. Однако в ответе на этот запрос архив Министерства обороны снова подтвердил, что в документах 30-го стрелкового полка и 102-й стрелковой дивизии данных о месте и дате гибели нет и указал, со ссылкой на картотеку на Героев Советского Союза, «погиб в ноябре 1944 года». В то же время в донесении 102-й стрелковой дивизии от 20 декабря 1945 года за подписью начальника штаба дивизии подполковника Н. К. Злоказова имеется запись, что Василий Петрович Ястребов 24 июня 1944 года выбыл из части по ранению в госпиталь 48-й армии и обратно в дивизию не вернулся. Вероятно после излечения продолжил службу в составе одной из частей 41-го стрелкового корпуса 3-й армии и погиб в бою под Гранау в Восточной Пруссии (ныне Гроново в Польше).

Несмотря на отсутствие информации о времени и месте гибели Василия Петровича, место его захоронения известно — это кладбище воинов Советской армии в Польском городе Бранево, могила VII 73. Его прах был перезахоронен в Бранево из Гроново. На могиле указана дата смерти: март 1945 года.

Награды

• Звание Герой Советского Союза (24 марта 1945 года):
  • медаль «Золотая Звезда» (24 марта 1945 года),
  • орден Ленина (24 марта 1945 года);
• орден Красного Знамени (14 августа 1944 года).

Семья

Василий Петрович был женат на Ястребовой Вере Ивановне. У них было трое детей: двое 1938 и один 1941 года рождения. До 1947 году семья погибшего героя проживала в Ленинске на улице Ленинской в доме 389 и ежемесячно получала пособие в размере 75 рублей. Но в 1947 году, в связи с отсутствием документов подтверждающих гибель кормильца, семья была лишена денежного пособия.

Память

Именем Василия Петровича Ястребова названа улица в Ленинске. Имя В. П. Ястребова включено в Книгу памяти Волгоградской области (том 2, книга 19).

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Бондаренко А. С., Бородин А. М. (руководитель группы), Логинов И. М., Меринова Л. Н., Науменко Т. Н., Новиков Л. Н., Смирнов П. Н. Василий Петрович Ястребов // Герои-Волгоградцы / Литературная обработка В. И. Ефимова, В. И. Псурцева, В. Р. Слобожанина, В. С. Смагоринского; вступление А. С. Чуянов. — Волгоград: Нижне-Волжское книжное издательство, 1967. — С. 468. — 471 с. — 25 000 экз.

Ссылки

 Игорь Сердюков. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=20947 Ястребов, Василий Петрович]. Сайт «Герои Страны». Проверено 3 августа 2015.

Отрывок, характеризующий Ястребов, Василий Петрович

– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.