Ясукуни

Достопримечательность

Ясукуни

Ясукуни (яп. 靖國神社 Ясукуни-дзиндзя) — синтоистское святилище («храм мира в стране»), расположенное в Токио. Выполняет функции центра религиозных церемоний религии синто. Особое положение Ясукуни определяется тем, что, в отличие от большинства храмов синто, там поклоняются не ками, а душам воинов, погибших за Японию и императора. Верховное божество храма — Император Японии.

В числе наиболее известных паломников — бывший премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми и действующий премьер-министр Синдзо Абэ. В связи с тем, что среди почитаемых в святилище имеется несколько японских военачальников, признанных международным трибуналом военными преступниками, святилище многократно оказывалось в центре внимания международной прессы, а посещение его японскими политическими лидерами неизменно становится поводом для международных скандалов и официальных протестов, главным образом со стороны Китая и Южной Кореи.

История храма

Построен в 1869 году и, в отличие от других святилищ, находился в ведении военного руководства страны. На праздниках роль главных распорядителей принадлежала генералам и адмиралам. Именно в Ясукуни находились списки погибших в войнах. В этом святилище также хранились зеркало и меч — атрибуты императорской власти. В 1874 году император Мэйдзи посетил Ясукуни, что было беспрецедентным поступком, поскольку там поклонялись не богам, а душам погибших воинов. Таким образом, солдаты, отдавшие жизнь за императора, были приравнены к богам. 23 ноября 2015 года на территории святилища Ясукуни произошёл взрыв.

Божества

Согласно синтоистской традиции, японские граждане, погибшие в каких-либо войнах, в которых участвовала Япония, являются объектом поклонения. Следующий список приводит суммарное количество причисленных к лику святых, отдельно по каждой войне:

• Война Босин (гражданская, 1867—68): 7751
• Война Сэйнан (гражданская, 1877): 6971
• Тайваньский поход (Месть за 54 погибших рыбака, убитых тайваньскими аборигенами после крушения корабля, 1874): 1130
• Японо-китайская война (1894—1895): 13 619
• Ихэтуаньское восстание (в числе восьми держав, участвовавших в подавлении мятежа, 1901): 1256
• Русско-японская война (1904—05): 88 429
• Первая мировая война (1914—18): 4850
• Цзинаньский инцидент (1928): 185
• Маньчжурский инцидент (завершившийся оккупацией Манчжурии, 1931): 17 176
• Японо-китайская война (1937—1945): 191 243
• Вторая мировая война: 2 133 885

Ясукуни и политика

В числе святых, которым проводится поклонение в рамках синтоистских религиозных церемоний в храме Ясукуни — приговорённые к казни через повешение за совершённые военные преступления Хидэки Тодзио (Тодзё), Сэйсиро Итагаки, Хэйтаро Кимура, Кэндзи Доихара, Иванэ Мацуи, Акира Муто, Коки Хирота и другие. В Ясукуни также имеется памятник Радхабиноду Палу — индийскому судье, который на Токийском процессе единственным из судей высказался за полное оправдание обвиняемых.

Вследствие этого в Китае, подвергшемуся японской оккупации в первой половине XX века и Южной Корее, бывшей японской колонией, храм считается символом японского милитаризма, а почитание его официальными лицами Японии расценивается как рецидив милитаризма и оскорбление памяти жертв японской агрессии.

С 2001 года ежегодные демонстративные посещения храма Ясукуни премьер-министром Японии Дзюнъитиро Коидзуми вызывали активное недовольство Китая и Кореи, каждый раз высказывавшим по данному поводу официальные протесты. В официальном заявлении Пекина, в частности, говорилось, что подобное паломничество «равносильно отданию почестей нацистам, повешенным по приговору Нюрнбергского трибунала». Игнорирование протестов создало напряжённость в отношениях стран и привело к отмене двухсторонних переговоров Японии с Китаем и Южной Кореей. (Из заявления официального представителя МИД КНР Кун Цюаня в 2005 году: «Мы уже многократно заявляли, что в храме Ясукуни установлены таблички с именами военных преступников „класса А“ во Второй мировой войне, чьи руки обагрены кровью народов Китая и других азиатских стран. Что означает паломничество в такое место?.. Мы неоднократно выражали решительный протест против посещения храма Ясукуни японскими руководителями».)

Сменивший Коидзуми на посту премьер-министра Синдзо Абэ ранее отказывался от посещения Ясукуни, чтобы не провоцировать возможные международные скандалы. Так, однажды, он прислал храму символический дар — бонсай. Таким образом ему удалось избежать международных осложнений, одновременно показав, что он чтит память погибших в войнах японцев. Однако 26 декабря 2013 года премьер Абэ изменил этой традиции и посетил храм, чем вызвал критику со стороны Китая, Южной Кореи, США и России.

Немногим позже, 20 апреля 2014 года, храм посетил другой высокопоставленный японский чиновник — председатель национальной Комиссии по вопросам общественной безопасности, государственный министр по вопросу похищения японских граждан Кэйдзи Фуруя, а ещё через два дня, 22 апреля, в храм прибыло сразу 146 депутатов из обеих палат парламента Японии.

В 2015 году в 70-ю годовщину капитуляции страны во Второй мировой войне храм посетила группа из около 70 депутатов японского парламента, а премьер-министр Японии Синдзо Абэ из дипломатических соображений отказался от личного посещения, но направил ритуальное подношение.

Литература

• Sturgeon W. D. Japan's Yasukuni Shrine: Place of Peace or Place of Conflict? Regional Politics of History and Memory in East Asia. — 2006. — ISBN 978-1-58112-334-0.
• Takenaka A. Yasukuni Shrine: History, Memory, and Japan's Unending Postwar. — University of Hawaii Press, 2015. — 296 p. — ISBN 978-0-8248-4678-7.

Ссылки

• [www.yasukuni.or.jp/ Официальный сайт храма Ясукуни] (яп.)
• ЯСУКУНИ // Япония от А до Я. Популярная иллюстрированная энциклопедия. (CD-ROM). — М.: Directmedia Publishing, «Япония сегодня», 2008. — ISBN 978-5-94865-190-3.
• [www.cfr.org/publication/6565/japans_memory_lapses.html «Пробелы в японской памяти»], статья Макса Бута (англ.)
• [www.chinajapan.org/sites/yushukan/ Detailed unofficial website about the Yūshūkan museum] (англ.)
• [wgordon.web.wesleyan.edu/kamikaze/museums/yushukan/index.htm Yasukuni Jinja Yūshūkan] (англ.)

Отрывок, характеризующий Ясукуни

– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.