Яхимович, Андрей Милорьевич

Андрей Яхимович
Андрей Яхимович в составе группы «Цемент»
Основная информация
Полное имя	Яхимович Андрей Милорьевич
Дата рождения	19 октября 1959(1959-10-19) (64 года)
Место рождения	Ленинград
Страна	СССР СССР Россия Россия Латвия Латвия
Профессии	поэт, композитор, вокалист
Инструменты	гитара, губная гармоника, ударные
Жанры	рок, хард-рок, панк-рок, кантри, блюз, гаражный рок, неоконформизм
Коллективы	Поезд ушёл Цемент
[gruppacement.lv ement.lv]

Андрей Милорьевич Яхимович (латыш. Andrejs Jahimovičs, род. 19 октября 1959 года, Ленинград) — советский и латвийский рок-музыкант. Известен как солист групп «Поезд ушёл» и «Цемент». Один из основателей и бессменный президент Рижского рок-клуба.

Биография

Родился в Ленинграде. Мать — коренная петербурженка, отец — коренной рижанин. Через год после рождения Андрея семья переехала в Латвийскую ССР. Отец Яхимовича Милорий работал на фабрике музыкальных инструментов.

В 14 лет Андрей начал играть на гитаре, с помощью отца освоил игру на барабанах. В 70-е и 80-е годы солировал в группах «Billy-Dilly» и «Сельский час».

В 1983 году вошёл в состав русскоязычной рижской хард-рок-группы «Поезд ушёл», в которой был неиграющим вокалистом на пару с основным вокалистом, гитаристом и автором песен Геннадием Эдельштейном. Группа записала единственный альбом, который не только прославил группу в Латвии и РФ, но и способствовал её занесению в «чёрные списки» групп, не рекомендованных к прослушиванию Управлением культуры.

В 1985 году «Поезд ушёл» прекратил своё существование. На обломках коллектива была основана группа «Цемент», первоначально исполнявшая переработанные в стилях блюз и кантри песни советских композиторов, а затем включившая в репертуар и собственные песни. На пару с Яхимовичем солисткой группы была Леонора Гнедлер. Первые выступления «Цемента» проходили в рок-кафе «Saxofon» и «Аллегро». В 1987 году «Цемент» стал одним из главных участников I фестиваля Рижского рок-клуба, а также выступил на двух крупнейших независимых рок-фестивалях СССР: в июне — в Черноголовке и в сентябре — на знаменитом Подольском рок-фестивале; это выступление считается одним из самых удачных и известных в истории «Цемента».

Выстроился великолепный роковой звук, вылез на полную мощь (что редкость) исполненный прелестного язвительного интонирования вокал Яхимовича, невидимыми змеями носились драйва. Масистый басист Гена Кривченков подпрыгивал от упругости звука, как мяч, и с вожделением шевелил черными усами. Зал пронзали как заезженные «Лесорубы», так и хиты'87 — «Я виноват», супер-блюз «Тундра» и т. п. И совершенно уж потрясающе прозвучала совсем новая композиция — очередной неоконформистский опус рижан в лице пахмутовской «Надежды», метко посвященной Яхимом внутриполитической ситуации московского рока. В свете этого строки «Здесь на неизведанном пути ждут замысловатые сюжеты» превратились в откровение века. В целом в Подольске «Цемент» выдал, кажется, лучший концерт за всю свою историю: и в Черноголовке, и в Риге он выглядел, на мой взгляд, куда менее выразительно.

Популярность группы была закреплена магнитоальбомами «С песней пожизненно» и «Тундра», а композиции «Тундра», «Напьюсь-добьюсь», «Мой папа — алкоголик» и другие сделали группе имя.

В середине 1990-х годов «Цемент» перестал выступать с регулярными концертами, но при этом продолжал записывать альбомы, не имеющие былого успеха. Андрей Яхимович начал работать ведущим на латвийских радиостанциях.

В 2012 году «Цемент» возобновил концертную деятельность и начал периодически выступать в российских городах. В 2013 году альбомы «Цемента» были переизданы музыкальным издательством «Геометрия».

Дискография

Поезд ушёл

• …В замочную скважину (1984)
• В натуре… (запись концертов в ДК «Dzintarpils» и ДК «Kaija») (1983-84)

Цемент

• С песней пожизненно (1985)
• Тундра (1987)
• Выступление на Подольском рок-фестивале (1987)
• Концерт в Риге (1987)
• Концерт в ДК МЭИ (1988)
• Концерт в ДК Чкалова (Новосибирск) (1988)
• Концерт памяти Джона Леннона (концерт в ДК им. Дзержинского, Минск) (1990)
• Миграция (1994)
• Кругом вода (1996)
• Сухие смеси (1997)
• Los Plagiatos (1997-98)
• По чесноку (2005) (юбилейный концерт в клубе «Spalvas Pa Gaisu», Рига) (DVD)
• Антология (2013) (бокс-сет — CD «С песней пожизненно», «Тундра», «Кругом вода», «Миграция» + «Los Plagiatos», DVD «По чесноку»)www.nneformat.ru/reviews/?id=7618

• *ЦЕМЕНТ - "33"(2014) www.nneformat.ru/reviews/?id=7876

Ссылки

• [gruppacement.lv/o-gruppe/andrey-jahimovich/ Об Андрее Яхимовиче на Официальном сайте группы «ЦЕМЕНТ»]
• К. Худенко, [www.subbota.com/culture/theme/persona/1235-2012-05-30-mu004.html «Цемент» собирает друзей], Суббота, 30.05.2012
• U. Rudaks, [www.diena.lv/izklaide/muzika/rokkluba-25-atceres-koncerts-636884 Rokkluba 25.atceres koncerts], Diena, 14.11.2008

Литература

• Троицкий А. Энциклопедия русского рока
• Алексеев А., Бурлака А., Сидоров А. [www.asksong.narod.ru/rockbook/cement.htm Кто есть кто в советском роке. Иллюстрированная энциклопедия отечественной рок-музыки]. — М.: МП «Останкино», 1991.
• Кушнир А. [www.rockanet.ru/100/45.phtml «Поезд ушел. …В замочную скважину (1984)». «100 магнитоальбомов советского рока»]. — М.: «Аграф, Крафт+», 2003.

Отрывок, характеризующий Яхимович, Андрей Милорьевич

Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…