Яхимовщина (Молодечненский район)
Агрогородок
Показать/скрыть карты
|
Яхимовщина (белор. Яхімоўшчына) — агрогородок в Молодечненском районе Минской области. Входит в состав Полочанского сельсовета. Население 423 человека (2009)[1].
География
Яхимовщина находится в 3 км к северо-западу от центра сельсовета, села Полочаны и в 15 км на юго-запад от Молодечно. Соединена местными автомобильными дорогами с Полочанами, Литвой и Лебедево. Местность принадлежит к бассейну Березины Неманской, через агрогородок течёт ручей, впадающий в Березину, а сама река течёт в 3 км к югу. Ближайшая ж/д станция в Полочанах (ж/д линия Молодечно — Лида).
История
Яхимовщина известна с XVI века. Название получила по фамилии своих первых владельцев — Яхимовичей, позднее многократно меняла владельцев[2].
В результате второго раздела Речи Посполитой (1793) Холхлово оказалось в составе Российской империи; в Вилейском уезде. В начале XIX века поселение перешло во владение Сулистровским. Александр Сулистровский, заподозренный в поддержке восстания 1863 года был вынужден продать имение. В 1877 году его купил Ян Любанский, а с 1910 года Яхимовщина принадлежала Вацлаву Свенторжецкому и его сыну Каролю[2].
Усадьба в Яхимовщине формировалась всю вторую половину XIX века — начало XX, этот процесс начали Сулистровские, продолжили Любанские и завершили Свенторжецкие. К началу XX века при усадьбе сформировался крупный производственный комплекс: винокуренный завод, смолокурня, маслобойни, сыроварня, кирпичный завод, коптильня, мельница. Имение занимало площадь в 40 гектаров[2].
В 1906—1907 годах здесь жил и работал на винокурне Янка Купала. Здесь он написал многие из своих стихов и готовил к публикации свой первый сборник «Жалейка»[2].
В Первую мировую войну в 1914 году большая часть усадебного комплекса сильно пострадала, а усадебный дом был почти полностью уничтожен. С этого времени главным домом усадьбы стал флигель (официна), который был возведён в 1900 году в стиле неоклассицизма.
В результате Рижского мирного договора 1921 года Яхимовщина вошла в состав межвоенной Польши, где была в составе Молодеченского повета Виленского воеводства. С 1939 года в БССР[3].
Достопримечательности
- Усадьба Сулистровских. Основной усадебный дом не сохранился. От всего комплекса сохранились флигель (официна) 1900 года постройки, в котором сейчас размещается правление колхоза, винокурня, два деревянных амбара и жилой дом 1897 года постройки.
- Мемориальные доски в честь Янки Купалы. Установлены на правлении колхоза и жилом доме усадьбы.
Напишите отзыв о статье "Яхимовщина (Молодечненский район)"
Примечания
- ↑ [pop-stat.mashke.org/belarus-census/minskaja.htm Результаты переписи]
- ↑ 1 2 3 4 [orda.of.by/.add/gallery.php?yahimovsch/manor_main/art/sumk Федорук А. Т. «Старинные усадьбы Минского края». Минск, издательство «Полифакт», 2000 год. 416 страниц. ISBN 985-6107-24-5]
- ↑ Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. У 6 т. Кадэты — Ляшчэня / Беларус. Энцыкл.; Рэдкал.: Г. П. Пашкоў (галоўны рэд.) і інш.; Маст. Э. Э. Жакевіч. — Мн.: БелЭн. ISBN 985-11-0041-2
Ссылки
- [globus.tut.by/yahimovsch/index.htm Яхимовщина на сайте globus.tut.by]
- [radzima.org/be/miesca/yahimoushchyna.html Яхимовщина на сайте radzima.org ]
Отрывок, характеризующий Яхимовщина (Молодечненский район)
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.
Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
