Яхнин, Олег Юрьевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Яхнин Олег Юрьевич»)
Перейти к: навигация, поиск
Олег Юрьевич Яхнин
Дата рождения:

20 июня 1945(1945-06-20) (78 лет)

Место рождения:

Лесозаводск, Приморский край, РСФСР, СССР

Гражданство:

СССР СССРРоссия Россия

Жанр:

графика, живопись

Учёба:

Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина Академии Художеств СССР

Звания:

Оле́г Ю́рьевич Яхни́н (род. 20 июня 1945 года) — петербургский художник, мастер живописи, станковой и книжной графики.





Биография

Олег Юрьевич Яхнин родился в 1945 году в городе Лесозаводске Приморского края.

В 1966 году окончил Владивостокское художественное училище. В 1972 году закончил Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина Академии Художеств СССР (г. Ленинград).

Олег Яхнин — признанный мастер живописи, станковой и книжной графики, член-корреспондент Академии гуманитарных наук, директор программ по изобразительному искусству Международного фестиваля «От авангарда до наших дней», автор проекта и председатель оргкомитета Международной биеннале графики в Санкт-Петербурге, учредитель фонда развития графики «Современная графика», заведующий кафедрой графики Санкт-Петербургского института декоративно-прикладного искусства[1].
Заслуженный художник России, Член Правления Санкт-Петербургской организации Союза художников России.
Награждён государственными наградами, премиями и дипломами Союза художников СССР, Союза художников РСФСР, Российской академии художеств, Министерства культуры РФ.

С 1972 года Олег Яхнин принимал участие в более чем 400 выставках в России и за рубежом.

За годы творческой работы состоялось более 50 персональных выставки художника в Санкт-Петербурге, Москве и других городах России, а также в Германии, Финляндии, Франции, Китае[2][3][4][5][5][6][7][8][9].

Произведения художника находятся в Третьяковской галерее, Русском музее, ГМИИ им. А. С. Пушкина, Российской национальной библиотеке, Музее современного искусства, художественных музеях городов России, Великобритании, Германии, Китая, Латвии, Украины, Эстонии, музеях искусств Бостона, Гонконга, Пекина, Циндао, Шанхая, Шэньяна и в частных коллекциях во многих странах мира.

Художник проиллюстрировал более 50 книг, среди которых произведения К. Чуковского, А. Линдгрен, М. Семёновой, Р. Грейвза, Ф. Горенштейна. Его иллюстрации к «Истории одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина, «Крошке Цахесу» Э. Т. А. Гофмана, «Войне с Ганнибалом» Тита Ливия, рассказам А. П. Чехова стали классикой книжной графики. Среди работ художника выделяется монументальный цикл иллюстраций к «Фаусту» И. В. Гёте, изданный в 2005 году[10].

Сотрудничал с издательствами «Художественная литература», «Детгиз», «Детская литература» (Москва), «Малыш» (Москва), «Книга» (Москва), «Лениздат», «Лимбус-пресс», «Вита Нова», в издательствах Владивостока, Хабаровска, Красноярска, Саратова, Воронежа, Екатеринбурга и других.

Художник сотрудничал с такими журналами, как «Аврора», «Нева», «Костер», «Искорка», «Мурзика» (Москва), «Енисей» (Красноярск), «Paris-Париж» (Париж).

Проекты

  • Учредитель фонда развития графики «Современная графика».
  • Автор выставочного проекта «Восемь версий о России» (1993)
  • Автор проекта выставки петербургских художников в Версале (1994)
  • Автор проекта выставки «Современная графика Санкт-Петербурга» в Южно-Сахалинске (2007)
  • Автор проекта и руководитель выставки «Мастер и ученик» в Хельсинки (2000)
  • Директор программ по изобразительному искусству Международного фестиваля искусств «От авангарда до наших дней» (1993—2007)
  • Руководитель Международного Фестиваля Графики (совместно с Е. Фединой) (2004—2007)
  • Автор проекта и руководитель Международной Биеннале Графики в Санкт-Петербурге (2002—2008)
  • Автор проекта и руководитель Международной Триеннале Графики в Санкт-Петербурге (2011)
  • Автор проекта и руководитель выставки молодых художников «Надежда» (2003—2011)

Напишите отзыв о статье "Яхнин, Олег Юрьевич"

Примечания

  1. [idpi-spb.ru/2010/04 Институт декоративно-прикладного искусства » 2010 » Апрель].
  2. [prochtenie.ru/preview/19773 Выставка иллюстраций Олега Яхнина к рассказам А. П. Чехова | Прочтение].
  3. [galereo.blogspot.ru/2012/04/blog-post_12.html Арт-инф: Лаконичность экслибриса и изысканность офорта].
  4. [rus.kg/news/obshetvo/6643-v-bishkeke-otkrylas-vystavka-peterburgskogo-hudozhnika-olega-yahnina-foto.html В Бишкеке открылась выставка петербургского художника Олега Яхнина (фото) — новости от RUS.kg].
  5. 1 2 [kamtime.ru/old/archive/12_05_2004/9.shtml Камчатское Время].
  6. [artway.tv/2013/05/mificheskie-lichnosti-ot-olega-yaxnina-ili-son-v-letnyuyu-noch «Славянские мифические существа», Олег Яхнин, Санкт-Петербург, выставка].
  7. [www.rg.ru/2012/09/06/kartiny.html В Киргизии открылась выставка заслуженного художника РФ Олега Яхнина — Андрей Орешкин — Российская газета].
  8. [news.vitebsk.cc/2009/12/16/vyistavka-peterburgskoy-grafiki Выставка петербургской графики » Культура » Народныя навіны Віцебска].
  9. [knmii.lg.kg/?p=2554 Кыргызский Национальный Музей Изобразительных Искусств имени Гапара Айтиева » Архив сайта » Персональная выставка Олега Яхнина].
  10. [www.knigaplus.ru/sale/lot/1026601 Гете Фауст. Впервые в переводе Константина Иванова. Предисловие и комментарий переводчика. Художник Олег Яхнин. код 1026601, издание 2005 года магазин Книга Плюс, Санкт-Петербург].

Книжная иллюстрация

  • Курбатов К. Еретик Жоффруа Валле. Л., Детская литература, 1987
  • Миксон И. Человек, который... Л., Детская литература, 1989
  • Семенова М. Лебеди улетают. Л., Детская литература. 1989

Ссылки

  • [rosgrafik.blogspot.jp/search/label/Яхнин Современные мастера офорта. Олег Яхнин]
  • [spbsh.ru/fellows/4145 Страница художника на сайте Союза художников Санкт-Петербурга]
  • [artru.info/ar/15625 Страница художника на АртРу.инфо]
  • [www.slovoart.ru/node/1427 Статья А. Лепетухина об Олеге Яхнине «Наедине с вечностью»]
  • [piterbook.spb.ru/2005/04/graph/ Олег Яхнин: «Я никогда не был лучшим, но лидером был всегда»]

Отрывок, характеризующий Яхнин, Олег Юрьевич

С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.