Яхода, Мария
| Яхода Мария | |
 | |
| Род деятельности: |
социальный психолог |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Супруг: | |
| Дети: |
Дочь − Лотта |
Мария Яхода (нем. Marie Jahoda; 1907 — 2001) — британская социальный психолог австрийского происхождения.[1] В 1992 году была избрана почётным иностранным членом Американской академии искусств и наук.[2]
Биография
Родилась 26 января 1907 года в Вене, Австро-Венгрия, в еврейской семье. По другим данным родилась в Тегеране, детство провела в Вене. Была третьим ребёнком из четырёх в семье Karl Jahoda и его жены Gattin Betty. Отец был торговцем, владельцем компании Karl Jahoda, Spezialgeschäft für technische Papiere und Utensilien.
Первоначально училась в венской гимназии для девочек. Начиная с подросткового возраста, Мария стала участвовать в Социал-демократической партии Австрии в Красной Вене, что повлияло на всю её оставшуюся жизнь. В 1928 году она получила диплом учителя в Педагогической академии Вены, в 1933 году получила степень доктора философии в психологии в Венском университете. В Вене познакомилась с учителем и будущим американским социологом Полом Лазарсфельдом, за которого вышла замуж в 1926 году. 17 июля 1930 года у них родилась дочь Лотта (нем. Lotte Franziska). В 1928 году Яхода некоторое время находилась в Париже, слушала лекции в Сорбонне.
Вместе с мужем Мария выполнила ряд научных исследований, некоторые из которых опубликовала. В 1933 году, получив от Фонда Рокфеллера стипендию, Лазарсфельд уехал в США, где остался жить, так как не мог вернуться в Австрию после нацистского переворота 1934 года. В этом же году супруги развелись. С 1933 по 1936 годы Яхода работала в Венском университете. Одновременно участвовала в Революционном социалистическом подполье и в 1936 году была арестована за эту деятельность. Из-за международного вмешательства она была освобождена, в июле 1937 года лишена австрийского гражданства и уехала из страны.
Мария остановилась в Англии, проживала там во время Второй мировой войны. В 1945 году она уехала в США, где находилась продолжительное сремя. Работала в качестве профессора социальной психологии в Нью-Йоркском университете, преподавала в Колумбийском университете, была научным сотрудником Американского еврейского комитета (англ. American Jewish Committee). В 1958—1965 годах работала в Университете Брунеля в Лондоне. В 1965 году Яхода была приглашена в Университет Сассекса (англ. University of Sussex), где стала консультантом, а затем — приглашенным профессором в научно-исследовательский отдел. В Англии во второй раз вышла замуж за политика, члена парламента от Лейбористской партии Великобритании — Austen Harry Albu (1903—1994).
Умерла 28 апреля 2001 года в Суссексе, Англия.
Напишите отзыв о статье "Яхода, Мария"
Примечания
Ссылки
- [jwa.org/media/jahoda-marie-still-image Marie Jahoda | Jewish Women] (англ.)
- [www.pursuit-of-happiness.org/history-of-happiness/marie-jahoda/ Marie Jahoda] (англ.)
Отрывок, характеризующий Яхода, Мария
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.
В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
