Яхонтов, Виктор Александрович

Виктор Александрович Яхонтов
Дата рождения	30 мая (11 июня) 1881(1881-06-11)
Место рождения	Варшава, Польша
Дата смерти	11 октября 1978(1978-10-11) (97 лет)
Место смерти	Москва, Россия
Принадлежность	Российская империя
Род войск	Инфантерия
Годы службы	1901—1918
Звание	Генерал-майор
Сражения/войны	Первая мировая война
Награды и премии	Награды Российской империи: Иностранные награды: Награды СССР:

Виктор Александрович Яхонтов (30 мая (11 июня) 1881, Варшава — 11 октября 1978, Москва) — русский офицер, советский общественный деятель.

Биография

Родился в семье генерала. Окончил 1-й кадетский корпус и Павловское военное училище (1901). Поручик (1905).

В 1907 году окончил Николаевскую академию Генерального Штаба по первому разряду. Штабс-капитан (ст. 07.05.1907). Цензовое командование ротой отбывал в 198-м пехотном рез. Александро-Невском полку (1907—1909). Капитан (1909).

С 26 ноября 1909 — обер-офицер для поручений при штабе Приамурского военного округа. Ст. адъютант штаба 1-го арм. корпуса (13.08.-01.09.1910). С 1 сентября 1910 — обер-офицер для поручений при штабе Приамурского ВО.

С 24 мая 1913 — и.д. ст. адъютанта штаба Приамурского ВО. С 11 августа 1913 — штаб-офицер для поручений при штабе Приамурского ВО. Подполковник (ст. 06.12.1913).

Участник первой мировой войны. Помощник ст. адъютанта отд. генерал-квартирмейтера штаба 10-й армии (21.09.1914-06.12.1914). С 6 декабря 1914 — ст. адъютант отд. генерал-квартирмейстера штаба 10-й армии. Полковник (ст. 06.12.1915).

Генерал-майор (1916). Представитель Ставки в Великобритании и во Франции, награждён орденом Почетного Легиона.

С 25 октября 1916 — военный агент в Японии. В воспоминаниях секретаря российского посольства в Токио Д. И. Абрикосова описывается следующий инцидент, произошедший после Февральской революции:

Однажды утром наш военный атташе [Яхонтов] ворвался в канцелярию, крича, что это они, офицеры генерального штаба, совершили революцию, и в ответ на наши удивленные взгляды добавил:«Мы всегда носили красные рубашки под нашей формой». Когда наш мрачный советник [Щекин] спросил его, как это согласуется с присягой, атташе ответил, что в борьбе за свободу она не имеет значения, и промаршировал вон из канцелярии.

Узнав, что его друг А. И. Верховский назначен военным министром во Временном Правительстве, Яхонтов срочно отбыл в Петроград и занял там место товарища военного министра. Однако после Октябрьской революции поспешил обратно в Японию, где продолжал агитацию среди офицеров.

Его настоящие цели были не ясны: он убежал от большевиков, но, оказавшись в Японии в безопасности, вновь перешел на их сторону, может быть, памятуя о своей «красной рубашке». К счастью для нас, он решил, что Япония слишком мала для его деятельности, и уехал в США, где скоро стал активным агентом советского правительства.

В эмиграции

В апреле 1919 выехал в США; выступал по всей стране с лекциями против иностранного вмешательства в дела Советской России и за установление дипломатических отношений между СССР и США.

В 1933 году посетил Китай, после чего издал книгу The Chinese Soviets («Китайские советы»). В 1934 получил американское гражданство.

Во время второй мировой войны, в 1941 году, Яхонтов создал «Русско-американский комитет медицинской помощи Советскому Союзу», члены которого только в первые месяцы войны собрали сотни тысяч долларов. За время войны, то есть с 1939-го по 1945-й год, Яхонтов прочитал для американцев сотни лекций об СССР и положении на фронтах, способствуя улучшению взаимопонимания между советским и американским народами.

В 1947—1953 годах Яхонтов работал в секретариате ООН. В 1950 году на слушаниях подкомиссии по иммиграции и натурализации юридической комиссии Сената США в показаниях бывшего члена КП США Мориса Малкина Яхонтов описывался как деятель ряда прокоммунистических организаций: Friends of Soviet Union («Друзья Советского Союза»), лектор в International Workers Order и Jefferson School of Social Science.

Редактор просоветской газеты «Русский голос» (1953—1975) в США. Много раз ездил в СССР.

В 1975 году Президиум Верховного Совета СССР удовлетворил просьбу Яхонтова о получении советского гражданства и возвращении в СССР.

Был членом Совета Советского общества по культурным связям с соотечественниками за рубежом (общество «Родина»), редколлегии газеты «Голос Родины» и журнала «Отчизна». Затем — персональный пенсионер.

11 октября 1978 года Виктор Александрович Яхонтов скончался. Похоронен с супругой в Ленинграде на Никольском кладбище (7-я дорожка).

Сочинения

• Русское офицерство в связи с развитием русской общественности: доклад, прочитанный 29 сентября 1918 года в Междупартийной Лиге Возрождения России в Нью-Йорке. Изд-во «Народоправство». Нью-йорк. 1918.
• Russia and the Soviet Union in the Far East. New York. Coward-McCann, 1931.
• The Chinese Soviets. 1934. 296 p.
• [www.archive.org/details/eyesonjapan008918mbp Eyes On Japan]. Coward-McCann, 1936. 329 p.
• Over the Divide. New York. Coward-McCann, 1939. 301 p. — воспоминания.
• USSR Foreign Policy. New York. Coward-McCann, 1945.

Литература

• Афанасьев А. Л., Баранов Ю. К. Одиссея генерала Яхонтова. — М.: Советская Россия, 1988. — 272 с.
• Куликов Н. Г. Я твой, Россия - М.: Советская Россия, 1990. -192 с.

Награды

• Орден Святого Станислава 3-й ст. (06.12.1912)
• Орден Святого Владимира 4-й ст. с мечами (1915)
• Орден Святого Владимира 3-й ст. (ВП 30.03.1916)
• Орден Почётного Легиона (1916)
• Орден Дружбы народов (1975)

Ссылки

• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1891 Яхонтов, Виктор Александрович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Отрывок, характеризующий Яхонтов, Виктор Александрович

– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.