Яцкевич, Александр Владимирович

Александр Яцкевич
Личная информация
Гражданство	СССР СССР
Клуб	Динамо (Пермь), Judo Club Lido
Дата рождения	25 марта 1958(1958-03-25) (66 лет)
Место рождения	Добеле, Латвийская ССР, СССР
Спортивная карьера	1970—1984
Рост	184 см
Вес	86 кг.
Награды и медали Олимпийские игры Бронза Москва 1980 до 86 кг Чемпионаты Европы Золото Хельсинки 1978 до 86 кг Золото Вена 1980 до 86 кг Золото Росток 1982 до 86 кг Чемпионаты СССР Серебро Липецк 1978 до 86 кг Золото Запорожье 1980 до 86 кг Золото Кишинёв 1982 до 86 кг Золото Каунас 1984 до 86 кг Государственные награды

Александр Владимирович Яцкевич (25 марта 1958, Добеле, Латвийская ССР, СССР) — советский дзюдоист, заслуженный мастер спорта СССР, бронзовый призёр Олимпийских игр, трёхкратный чемпион Европы в личном первенстве, неоднократный победитель и призёр чемпионатов СССР по дзюдо.

Биография

Алексанндр Яцкевич родился в Добеле в 1958 году, в 1970 году переехал в Ригу, где стал заниматься самбо, а позднее дзюдо. В 1974 году выиграл чемпионат СССР среди юношей. На международном уровне успеха добился впервые среди юношей до 17 лет (кадетов), заняв второе место на международном турнире в Катовице в 1974 году, а в следующем году стал чемпионом Европы среди кадетов. В 1976 году повторил успех, став чемпионом Европы уже среди юниоров (до 20 лет) и выиграв чемпионат мира среди юниоров. В 1977 году на чемпионате Европы среди юниоров остался третьим. В следующем году дебютировал среди взрослых на международном турнире в Париже, выиграв его, на международном турнире в Тбилиси занял третье место, а на чемпионате СССР завоевал «серебро». Был отобран для участия в чемпионате Европы в Хельсинки и стал там чемпионом Европы, а в командном чемпионате, прошедшем в том же году в Париже, стал вторым. В том же году выиграл международную спартакиаду общества «Динамо» в Бухаресте. В 1979 году борец стал чемпионом Европы в команде и выиграл турнир Hungaria Cup. В 1980 году, выиграв чемпионат Европы, чемпионат СССР и престижный международный турнир в Тбилиси, стал основным кандидатом на участие в олимпийских играх.

Выступая на летних Олимпийских играх 1980 года в Москве, боролся в категории до 86 килограммов. В его категории боролись 25 спортсменов, разделённые на две группы. Соревнования велись по версии системы с выбыванием после двух поражений. Александр Яцкевич, наряду с Детлефом Улшем (ГДР) рассматривался как один из фаворитов турнира. В 1/16 турнира советский борец выиграл у Дамбаджана Цент-Аюша (Монголия), в 1/8 выиграл у Криштофа Куржины (Польша), в 1/4 у Славко Обадова (Югославия), но в полуфинале неожиданно проиграл швейцарцу, будущему олимпийскому чемпиону Юргу Ротлибергеру, сумевшему провести бросок на кока и удержать минимальное преимущество до конца схватки. Во встрече за третье место советский борец без проблем победил Бертиля Штрёма (Швеция).

После олимпийских игр борец становится чемпионом Европы в личном первенстве (1982, Росток), серебряным призёром в команде (1982, Милан), дважды становится чемпионом СССР (1982, 1984), выигрывает международный турнир в Тбилиси и становится там вторым (1984, 1982), вторым на международном турнире в Потсдаме, вторым на Czech Cup (1984, Прага) и третьим на кубке Дзигоро Кано в Токио (1982)..

Окончил Рижский институт гражданской авиации.

В 1984 году окончил спортивную и начал тренерскую карьеру, стал начальником военной спортивной команды в Риге.

С 1994 года в течение 15 лет жил и тренировал в Бельгии, в том числе с 2000 года сборную команду страны. В 2009 году вернулся в Латвию. Проводит мастер-классы по всему миру, включая давал мастер-классы в Токайском университете и Университете Кацура в Японии. Как тренер воспитал одного олимпийского чемпиона, восемь призеров Олимпийских игр, 15 чемпионов и призеров чемпионатов мира, более 50 - Европы.. В 2004 году Александр Яцкевич был признан лучшим тренером Европы.

Вице-президент Латвийской федерации дзюдо, эксперт Международной федерации дзюдо, руководитель спортивного клуба «Лидо».

Ссылки

• [www.sambo.spb.ru/turnir/judo_ussr_rus/judo_ussr_1973.htm Статистика чемпионатов СССР по дзюдо]

Отрывок, характеризующий Яцкевич, Александр Владимирович

«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.