Яцков, Иван Алексеевич

Иван Алексеевич Яцков
Дата рождения:	25 января 1915(1915-01-25)
Место рождения:	Иванково, Тамбовский уезд, Тамбовская губерния, Российская империя
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Дата смерти:	12 января 1995(1995-01-12) (79 лет)
Место смерти:	Москва, Россия
Награды и премии:

Яцков Иван Алексеевич (25 января 1915, Иванково, Тамбовская губерния — 12 января 1995, Москва) — начальник участка восстановления тоннелей Управления военно-восстановительных работ, Герой Социалистического Труда.

Биография

Родился 25 января 1915 года в селе Иванково (ныне — Тамбовского района Тамбовской области) в многодетной крестьянской семье. В шестнадцать лет с братом матери уехал в Москву, на строительство ТЭЦ завода АМО. Трудился на пескомойке, готовил песок и гравий для бетонных работ. Позже стал бетонщиком.

В 1931 году, когда в Москве начали строить метро, по комсомольской путёвке в числе 10 тысяч комсомольцев пришёл в «Метрострой». Первое время был откатчиком, потом монтировал тюбинги и закреплял пробитый проходчиками тоннель. Работал на строительстве станций «Площадь Дзержинского», «Курская».

В числе лучших метростроевцев, как неженатый, в 1937 году был командирован на Дальний Восток. Работал на строительстве секретного объекта оборонного значения — железнодорожного тоннельного перехода под Амуром в Хабаровске. Квантунская армия Японии уже была в Маньчжурии, и в случае войны на Дальнем Востоке хабаровский мост был бы заманчивой мишенью. Тоннель под Амуром должен был обеспечить безостановочное движение поездов, надежно связать Приморье со страной. Постройка тоннеля под крупной рекой была трудным делом. Приходилось часто применять кессонные работы. При давлении воздуха в 2,5 атмосферы строители находились в камере по 4-6 часов. В 1941 году Яцков вступил в ВКП(б). В начале 1942 года тоннельщики завершили сооружение тоннеля, который был принят правительственной комиссией в эксплуатацию с оценкой «отлично». В числе 22 отличившихся строителей Яцков был награждён орденом Ленина.

Во время Великой Отечественной Войны

После окончания работ 260 бывших метростроевцев, среди которых был и Яцков, были срочно переброшены на строительство железнодорожной линии Гагра — Сухуми, где требовалось пробить много тоннелей. За полгода тоннельщики закончили работу, сдав участок на полмесяца раньше установленного срока. Когда летом 1942 года немецкие войска прорвались на Северный Кавказ, эта линия сыграла важную роль в обороне выхода к морю от Майкопа к Туапсе.

Осенью 1942 года Красной армии удалось отбить у противника несколько тоннелей, которые были разрушены немецкими войсками. Ударным трудом тоннельщиков, в числе которых был Яцков, тоннели были восстановлены. Затем, следуя за наступавшей армией бойцы Яцкова восстанавливали путь до Белореченской и Майкопа. Затем метростроевцев перебросили на восстановление разрушенных тоннелей в Новороссийске, где в составе Управления военно-восстановительных работ № 12 (УВВР-12) они дошли до станции Тоннельная.

Часть строителей осталась для завершения работ на станции Тоннельная, а из остальных сформировали комсомольско-молодёжный восстановительный батальон, командиром которого стал Яцков. Батальону поручили восстановить мосты от станции Крымская на полуостров Тамань. Необходимо было восстановить дорогу за два осенних месяца, хотя разрушены были не только мосты, но и подходы к ним — все насыпи, примерно 10 тысяч кубометров грунта. Работы были выполнены в ударные сроки, и 5 ноября по линии прошел первый эшелон. Тогда же Яцков был награждён орденом Отечественной войны 1 степени.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1943 года «за особые заслуги в обеспечении перевозок для фронта и народного хозяйства и выдающиеся достижения в восстановлении железнодорожного хозяйства в трудных условиях военного времени» Яцкову Ивану Алексеевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот» № 116.

Он стал первым и единственным метростроевцем, удостоенный во время войны высшей награды Родины.

Следующим заданием было восстановление тоннелей у Севастополя, который был освобождён 9 мая 1944 года. Вместе с ними работал племянник Ивана Яцкова Сергей Яцков, ставший впоследствии Героем Социалистического Труда. 25 июля через восстановленные тоннели, по вновь проложенным и перешитым на отечественную колею путям, прибыл в Севастополь первый поезд. Утром 10 августа регулярное движение было открыто досрочно. Также Яцков трудился при восстановлении железнодорожных линий в Крыму, восстанавливал Камышовский виадук.

После войны

После окончания железнодорожного техникума имени А. А. Андреева и Московского института инженеров транспорта Яцков с дипломом инженера вернулся на Метрострой. Стал начальником участка на шахте № 425 на строительстве перегона от станции «Белорусская» до «Новослободской». Здесь участок Яцкова поставил рекорд, соорудив за месяц с помощью эректора 72 метра тоннеля.

В 1950 году Яцков вновь уехал на Дальний Восток, на это раз на строительство Сахалинского тоннеля под проливом Невельского, который должен был связать Сахалин с материком. На этом строительстве, на мысе Лазарева Яцков был старшим прорабом, а затем заместителем начальника стройки. Но в 1953 году после смерти Сталина строительство тоннельного перехода на Сахалин было законсервировано.

Вернувшись с Дальнего Востока, Яцков был утверждён главным инженером, а затем начальником СУ-100, в 1954 г. возглавил СМУ-1, переименованное позже в Тоннельный отряд № 6 Метростроя. Под руководством Яцкова за 20 с лишним лет были построены шесть станций метро, много перегонов, выполнены путейские работы на всех станциях и перегонах. В 1957 году Яцков сдал станцию «Фрунзенская» на участке «Парк культуры» — «Спортивная». Строил Яцков перегон «ВДНХ» — «Ботанический сад», станцию «Пролетарская», линию до «Шоссе Энтузиастов», перегон от станции «Горьковская» до «Маяковской». В 1975 году стал Заслуженным строителем РСФСР. В 1982 году ушёл на пенсию.

Скончался 12 января 1995 года. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.

Награды

• Два ордена Ленина — 08.5.1942, 05.11.1943
• Золотая медаль "Серп и Молот " — 05.11.1943
• Орден Отечественной войны 1-й степени
• Орден Красной Звезды — 29.7.1945
• «Почетный железнодорожник»
• «Отличный восстановитель»

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10057 Яцков Иван Алексеевич]. Сайт «Герои Страны».

• [knigaveteranov.ru/node/22 Иван Алексеевич Яцков]. // knigaveteranov.ru. Проверено 5 августа 2012. [www.webcitation.org/6B5jQLpHo Архивировано из первоисточника 1 октября 2012].
• [www.top68.ru/society/romantiki-zheleznykh-dorog-12473 Романтики железных дорог]. // top68.ru. Проверено 5 августа 2012. [www.webcitation.org/6B8fSAY3L Архивировано из первоисточника 3 октября 2012].

Отрывок, характеризующий Яцков, Иван Алексеевич

На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?