Яцков, Сергей Егорович

Сергей Егорович Яцков
Род деятельности:	машинист электровоза
Место рождения:	Иванково, Тамбовский уезд, Тамбовская губерния, РСФСР, СССР
Награды и премии:

Серге́й Его́рович Яцко́в (2 января 1927, Иванково, Тамбовская губерния — 18 июня 2012, Москва) — машинист электровоза локомотивного депо имени Ильича Московской железной дороги, Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета СССР 10-го созыва.

Биография

Родился 2 января 1927 года в селе Иванково (ныне — Тамбовского района Тамбовской области) в крестьянской семье. В детстве остался без отца, мать уехала на заработки в столицу, воспитывался в семье деда. В 1942 году окончил школу-семилетку в родном селе. Затем был направлен вместе с одноклассниками от колхоза на курсы трактористов.

Зимой 1944 года Сергея забрал к себе дядя — Иван Алексеевич Яцков. Он в это время работал в тоннельно-восстановительном отряде. После отхода немцев отряд восстанавливал тоннели под Новороссийском и в Крыму. Здесь Сергей работал водителем дрезины, подвозил к месту завалов рельсы, щебёнку, людей.

После войны вернулся к своей мечте — стать машинистом. В 1950 году окончил школу машинистов электровозов при железнодорожном техникуме имени Андреева в городе Москве. Получил направление в локомотивное депо имени Ильича Московской железной дороги. С этим предприятием был связана вся его дальнейшая трудовая деятельность.

С 1950 по 1958 годы работал на электропоездах на участках Москва-Голицыно, Москва-Звенигород. Яцков окончил среднюю школу рабочей молодежи, Всесоюзный заочный техникум железнодорожного транспорта МПС.

По мере электрификации дороги плечи росли, сначала до Кубинки, потом до Можайска. 22 ноября 1958 года провёл свой первый грузовой состав до Можайска на электровозной тяге. Водил грузовые и пассажирские поезда на участке Москва — Можайск и Москва — Вязьма — 248 км.

В 1969 году вёл поезд из Можайска в Москву на скорости 100 км в час. На одном из переездов вовремя заметил застрявший автобус, смог остановить состав и предотвратить трагедию. За предотвращение аварии был награждён знаком «Почётному железнодорожнику».

В начале 1973 года развернулось движение за досрочное выполнение плановых заданий девятой пятилетки. По итогам соцсоревнования Яцков был назван лучшим по профессии, награждён орденом Ленина. В 1975 году по итогам соревнования Октябрьской и Московской дорог получил переходящий хрустальный кубок. В 1977 году был признан лучшим машинистом сети железных дорог.

Указом президиума Верховного Совета СССР от 13 мая 1977 года за выдающиеся успехи, достигнутые в выполнении плановых заданий на 1976 год и принятых социалистических обязательств Яцкову Сергею Егоровичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот»

За 27 лет работы машинистом в депо имени Ильича Яцков преодолел 2,5 млн км. Работал на электровозах практически всех типов. Был наставником, передавал свой практический опыт и знания начинающим, воспитал немало высококвалифицированных машинистов.

Трудовые успехи С. Е. Яцков совмещал с активной общественной деятельностью. Много лет был членом Дорпрофсожа, ВЦСПС, Московского городского комитета КПСС, депутатом Моссовета, в 1976 году был избран делегатом XXV съезда КПСС, в 1979-м — депутатом Верховного Совета СССР. В 1986 году написал книгу «Всегда в пути».

В 1997 году С. Е. Яцков вышел на пенсию. Находясь на заслуженном отдыхе, участвовал в жизни «родной» дороги, занимался общественной работой в совете ветеранов, встречался со школьниками, участвовал в различных мероприятиях.

Скончался 18 июня 2012 года.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=15152 Яцков Сергей Егорович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Яцков, Сергей Егорович

– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.


Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.