Иаков

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Яша»)
Перейти к: навигация, поиск
Иаков, Израиль (ивр.יַעֲקֹב‏‎, Яаков; араб. يعقوب‎, Якуб)

Иаков, борющийся с Ангелом, Гюстав Доре, 1855, Granger Collection, New York
герой Пятикнижия, третий из библейских патриархов
Толкование имени: «пята, след, следовать»;
от др.-евр. yahqub-el - «защитил [меня] Господь»
Отец: Исаак
Мать: Ревекка
Дети: Колена Израилевы:

от Лии: Рувим, Симеон, Левий, Иуда, Иссахар, Завулон.
от Рахили: Иосиф, Вениамин.
от Валлы: Дан, Неффалим.
от Зелфы: Гад, Асир.

Место погребения: Пещера Махпела
Связанные понятия: Лестница Иакова
Категория на Викискладе
ИаковИаков

Иаков, Израиль (ивр.יַעֲקֹב‏‎, Яаков; в исламе — араб. يعقوب‎, Якуб) — герой Пятикнижия, третий из библейских патриархов, младший из сыновей-близнецов патриарха Исаака и Ревекки, родившей после двадцатилетнего бесплодного брака.

Почитается во всех авраамических религиях: в иудаизме, христианстве и исламе.





Происхождение имени

Имя Иаков интерпретируется как производное от слова акев «пята, след», так как Иаков вышел из чрева матери, ухватившись за пяту старшего брата, Исава (Быт. 25:26). Помимо имени собственного, ивритское יעקוב [Йаа́ков] является глаголом в будущей форме третьего лица мужского рода и переводится «(он) будет следовать, последует».

Жизнеописание

Получение первородства

История Иакова излагается в Книге Бытие (гл. 25, 27-50). Она начинается с того, что Бог открыл беременной Ревекке, что та родит близнецов, которым предназначено стать родоначальниками двух народов, причём народ, который произойдет от старшего из братьев, будет подвластен потомкам младшего. Характеры и занятия братьев разнились: Иаков был «человеком кротким, живущим в шатрах», а Исав — «человеком, искусным в звероловстве, человеком полей» (Быт. 25:27). Будучи любимцем матери Ревекки, Иаков, выменяв Исаву красноватую снедь (чечевичную похлебку) за право первородства, хитростью добился от отца Исаака, благоволившего Исаву, благословения на первородство и сделался родоначальником избранного народа Израильского. Вся дальнейшая жизнь Иакова, вынужденного расплачиваться за свой обман, рассказана в книге Бытие.

Сон Иакова

Бегство в Харран

Избегая мести брата Исава, Иаков по совету матери удалился в город Харран (Северная Месопотамия — Арам-Нахараим) и женился там на двух дочерях своего дяди Лавана, Лии и Рахили: хотя Иаков полюбил младшую дочь, Рахиль, и служил за неё семь лет Лавану (Быт. 29:18), тот в темноте подменил её старшей (и менее привлекательной) сестрой Лией, после чего Иакову пришлось отработать ещё семь лет за Рахиль (Быт. 29:25–28). От них и их служанок Зелфы и Валлы, данных ему в приданое, Иаков имел двенадцать сыновей (Рувим, Симеон, Левий, Иуда, Иссахар, Завулон, Дан, Неффалим, Гад, Асир, Иосиф, Вениамин) и дочь Дину.

Схватка с Богом

По возвращении из Месопотамии, он проживал в Ханаане, держась со своими стадами становищ Авраама и Исаака. Перейдя Иордан и попав в Ханаан, Иаков поселился возле Сихема, но его дочь Дина была обесчещена сыном местного царя, который затем потребовал жениться на ней. Сыновья Иакова, возмущенные поруганием чести сестры, обманом выманили всех мужчин этого города и убили их. Иаков, остававшийся в стороне от событий, укорял сыновей за то, что они сделали его «ненавистным для жителей земли сей» (Быт. 34:30).

Однажды во время ночного бдения ему явился Бог в лице ангела, с которым Иаков боролся до рассвета, требуя благословить его. В схватке он повредил своё бедро, но Бог остался удовлетворен его рвением. Иаков получил благословение и новое имя — Израиль («Борющийся с Богом»), с напутствием: «...ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь.» (Быт. 32:27,28). Согласно изданию Библейский энциклопедический словарь. Э. Нюстрем. 1868. (изд. пересм. и испр.) имя Израиль на еврейском означает «Божий герой». Прибыв в Хеврон, Иаков получил прощение от Исаака в последние дни жизни последнего и похоронил отца, когда ему самому было 120 лет. Судьба его круто изменилась, когда он переселился со всем семейством к сыну своему Иосифу в Египет; ему отведен был богатый округ Гесем. Там от его сыновей произошло 12 колен народа Израильского, судьба которых пророчески указана была им в предсмертном благословении его каждому из них.

Смерть и гробница

Иаков скончался 147 лет от роду; тело его, в силу его завещания, перевезено было в Землю Обетованную.

Погребён в священной Пещере Махпела в Хевроне; где также погребена его жена Лия, и патриархи с жёнами: Авраам, Исаак, Сарра, Ревекка.

Потомки Иакова

Племена потомков двенадцати сыновей Иакова, согласно Библии, образовали израильский народ.

При первом перечислении колен Библия называет их именами 12 сыновей Иакова (Быт. 49:28). У Иакова были две жены — Лия, Рахиль, и служанки жён — Валла (Билха) и Зелфа (Зилпа).

У Иосифа были двое сыновей: Манассия (Меннаше) и Ефрем (Эфраим), которых Иаков возвёл в родоначальники двух самостоятельных колен вместо их отца Иосифа (Быт. 48:5; ср. ИбН. 14:4), что увеличило число колен до 13.

В соответствии с перечислением потомков Иакова в Книге Бытия единственной дочерью Иакова (от Лии) была Дина, однако среди комментаторов Пятикнижия возникла версия и о существовании других неупомянутых в перечне детей дочерях Иакова.

Упоминания

В талмудической литературе

В раввинистической литературе Иаков рассматривается как символ еврейского народа, избранник среди патриархов (Быт. Р. 76:1), образец добродетели и справедливости, которому Бог открыл даже тайну мессианского избавления (Мид. Пс. 31:7: см. также Мессия) и, поместив его выше всех остальных смертных и чуть ниже ангелов (Мид. Пс. 8:7), запечатлел его лик на Своем троне (Быт. Р. 82:2).

В каббале

В каббале раскрывается соответствие Иакова (Яакова) и сфиры тиферет. [1]

В искусстве

Личность и история жизни Иакова послужили основой для многочисленных произведений литературы и искусства, в частности романа «Былое Иакова» в тетралогии Томаса Манна «Иосиф и его братья».

В православии

В православной церкви Иаков почитается как пророк и ветхозаветный патриарх. Православная традиция придает особое значение двум событиям из жизни Иакова: борьбе Иакова с ангелом и видению лествицы, они понимаются как ветхозаветные образы боговоплощения, раскрывающие различные его аспекты. Через борьбу с ангелом Иаков преображается (что отражается так же в перемене имени: Иаков — Израиль), выступая прообразом грядущему обновлению твари. Видение лествицы с движущимися по ней вверх и вниз ангелами знаменует собой восстановление связи Неба и земли, утраченной в результате грехопадения и вновь обретенной через вочеловечение Сына Божия, лествица при этом символизирует Богоматерь — «Радуйся лествице небесная, ею же сниде Бог» — (Акафист Богоматери, икос 2). Изображение видения Иакова часто встречается в византийском и древнерусском искусстве — обычно в сочетании с другими ветхозаветными прообразами воплощения (например, в иконе «Неопалимая Купина»)[2].

См. также


Напишите отзыв о статье "Иаков"

Примечания

  1. [www.havura.net/evrejjskaja_mudrost/vvedenie_v_kabalu/sfirot/des_sfirot/ «Введение в каббалу. Десять сфирот»]
  2. [azbyka.ru/otechnik/Spravochniki/slovar-ukazatel-imen-i-ponjatij-po-drevnerusskomu-iskusstvu/101 Словарь-указатель имен и понятий по древнерусскому искусству, ИАКОВ читать, скачать]. azbyka.ru. Проверено 25 сентября 2016.

Ссылки

  • [www.eleven.co.il/article/11657 Иаков] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  • [shchedrovitskiy.ru/JamesInPenuele.php С кем боролся Иаков в Пенуэле?] Д.Щедровицкий
  • [www.bible-center.ru/book/context/struggle;jsessionid=67irhc5zfxcn Борение Иакова] В. В. Сорокин
  • [web.archive.org/web/20110815054441/guide21.ru/PDF-Documents/Derech%20Avot%20Map%20for%20Program.pdf Дороги праотцев]
Дети Иакова
Лия Рувим (1) Симеон (2) Левий (3) Иуда (4) Иссахар (9) Завулон (10) Дина (дочь)
Рахиль Иосиф (11) Вениамин (12)
Валла (служанка Рахили) Дан (5) Неффалим (6)
Зелфа (служанка Лии) Гад (7) Асир (8)
Другие дети (?) Дочери Иакова

Отрывок, характеризующий Иаков

– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».