Яшар, Селим
 Селим Яшар | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Личная информация | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Гражданство | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Клуб |
Bueyueksehir | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Дата рождения |
20 февраля 1990 (34 года) | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Место рождения | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Тренеры |
Адам Барахоев (Адем Берекет), Абдулла Магомедов, Овик Сафарян; | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Рост |
180 см | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Вес |
до 86 кг | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Награды и медали
Селим Яшар (тур. Selim Yaşar), урождённый Калой Картоев, известен также как Зелимхан Картоев, Калой Зелимхан Картоев [1] [2] 20 февраля 1990 года, Долаково, Назрановский район, Ингушетия, Россия — российский и турецкий борец вольного стиля, серебряный призёр Олимпийских игр, призёр чемпионатов мира, двукратный чемпион Турции [3] БиографияРодился в Ингушетии. В 2005 году [4] жил и тренировался в Белореченске, занял второе место на первенстве России среди юношей. В 2009 году пришли серьёзные успехи на международной арене: Картоев стал чемпионом мира и Европы среди юниоров, в 2010 году подтвердил звание чемпиона Европы и в этом же году начала выступать среди взрослых, заняв третье место на турнире New York Athletic Club International. В 2011 году на турнире Али Алиева был только 13-м, на розыгрыше приза Гиви Картозии и Вахтанга Балавадзе был третьим. В 2012 году был пятым на турнире Степана Саргсяна, третьим на розыгрыше Межконтинентального кубка, и вторым на турнире New York Athletic Club International. В 2013 году был девятым на International Ukrainian Tournament и пятым на турнире Али Алиева. В 2013 году сменил спортивное гражданство, и начал выступать за Турцию под именем Селим Яшар. В 2014 году завоевал звание чемпиона Турции и стал бронзовым призёром чемпионата мира. В 2015 году был пятым на Кубке Яшара Догу, победил на мемориале Вацлава Циолковского, стал вице-чемпионом мира. В 2016 году был вторым на Кубке Яшара Догу, восьмым на чемпионате Европы и розыгрыше Кубка мира. Выступал на Олимпийских играх 2016 года в категории до 86 килограммов. Спортсмены были разделены на 2 группы, из которых определялись два финалиста, разыгрывающие между собой золотую и серебряную награды. Проигравшие финалисту встречались между собой в утешительных встречах, в которых определялись два бронзовых призёра, по одному от каждой группы. Относился к числу явных претендентов на медали, занимая третью строку мирового рейтинга. [5] Селим Яшар сумел дойти до финала, где безоговорочно проиграл не знающему поражений Абдулрашиду «Танку» Садулаеву.
Напишите отзыв о статье "Яшар, Селим"Примечания
Ссылки
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Яшар, Селим
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
