Яшвиль, Лев Михайлович

Лев (Леван) Михайлович Яшвиль (Яшвили)
Портрет Л. М. Яшвиля работы Джорджа Доу. Военная галерея Зимнего дворца, Государственный Эрмитаж (Санкт-Петербург)
Дата рождения	17 августа 1772(1772-08-17)
Дата смерти	1 мая 1836(1836-05-01) (63 года)
Место смерти	Киев
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	артиллерия
Годы службы	1786—1836
Звание	генерал от артиллерии, генерал-адъютант
Награды и премии
Автограф

Князь Лев (Леван) Михайлович Яшвиль (Яшвили) (1772 — 19 апреля 1836, Киев) — генерал от артиллерии (1819), генерал-адъютант (1831).

Биография

Лев Яшвиль родился 17 августа 1772 года в семье мелкого владетельного грузинского князя из рода Иашвили.

Ещё мальчиком был привезен с Кавказа и определен в 1784 году в артиллерийский кадетский корпус, откуда был выпущен в 1786 году штык-юнкером в Бомбардирский полк. С тех пор вся его служба его протекла в артиллерии.

В 1787 году Яшвиль принял участие в первой турецкой войне, находясь при защите Кинбурна и при осаде Очакова, и был произведён за отличие в подпоручики и поручики.

После заключения мира с турками Яшвиль был послан в Польшу, где с 1792 по 1795 год принимал участие в боях при Тикочине, Песочном, Мациовицах, при осаде Варшавы и при взятии её предместий, Праги, причем за отличие, выказанное в сражении при Мациовицах, получил орден Святого Владимира 4-й степени, а при взятии Праги — Святого Георгия 4-й степени.

С 1794 по 1799 год Яшвиль служил в конной артиллерии, а в 1799 году в чине капитана был переведен в гвардию. Произведённый в 1800 году в полковники конно-артиллерийского батальона, он с 1801 по 1803 год служил вторично в гвардии, а затем в 1-м конно-артиллерийском батальоне и с 1806 года, по переформировании артиллерийских полков и батальонов, в 6-й бригаде.

С открытием кампании 1805 года Яшвиль был послан в австрийские владения, где участвовал в сражении с французами под местечком Вишавью; особенно отличился под Гейльсбергом, за который был награждён орденом Святого Георгия 3-й степени, и при Прейсиш-Эйлау и Гутштадте, за которые получил дважды золотое оружие. Кроме того, за отличное действие конной его имени роты Яшвилю было объявлено высочайшее благоволение и пожалован прусский орден «pour le mérite».

В 1808 году он был произведен в генерал-майоры. Во время Отечественной войны 1812 года Яшвиль действовал сначала под начальством Витгенштейна, сражаясь при Якубове и Клястицах и преследуя неприятеля до реки Дриссы; за все эти подвиги он был награждён чином генерал-лейтенанта.

В 1813 году Яшвиль был назначен начальником артиллерии главной действующей армии и находился в заграничном походе через Пруссию в Саксонию, причем за сражение при Люцене был награждён орденом Святого Александра Невского, а за Бауцен — алмазами к тому же ордену.

Блестящее состояние артиллерии, при осмотре её государем на полях Шампани, доставило Яшвилю орден Святого Владимира 1-й степени.

По возвращении в Россию Яшвиль в 1816 году был назначен начальником артиллерии 1-й армии и занимал эту должность в течение 17 лет, постоянно получая знаки благоволения к нему императоров Александра І и Николая І.

В 1819 году Яшвиль был произведён в генералы от артиллерии, в 1831 году получил вензеля на эполеты и в 1832 году был назначен членом Военного совета. Расстроенное здоровье побудило его в 1833 году просить увольнения от службы впредь до выздоровления. Его долговременная служба была была отмечена в том же году высшим орденом Святого Андрея Первозванного.

Лев Михайлович Яшвиль скончался 1 мая 1836 года и был похоронен в Киевском Выдубицком монастыре.

Семья

Его старший брат генерал-майор Владимир Яшвиль — участник дворцового заговора против императора Павла I и цареубийца.

Литература

• Яшвиль, Лев Михайлович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.

Ссылки

• [www.museum.ru/1812/Persons/slovar/sl_ya04.html Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812—1815 гг.] // Российский архив : Сб. — М., студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996. — Т. VII. — С. 636-637.

Отрывок, характеризующий Яшвиль, Лев Михайлович

Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.