Яшерган
| Яшерган | |
| Характеристика | |
|---|---|
| Длина |
13 км |
| [tools.wmflabs.org/osm4wiki/cgi-bin/wiki/wiki-osm.pl?project=ru&article=Яшерган Водоток] | |
| Исток |
|
| — Местоположение |
к западу от Петропавловки |
| — Координаты |
53°23′16″ с. ш. 54°46′20″ в. д. / 53.388028° с. ш. 54.7724417° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53.388028&mlon=54.7724417&zoom=15 (O)] (Я) |
| Устье |
в 55 км от устья реки Тятер, к югу от Яшерганово |
| — Координаты |
53°18′35″ с. ш. 54°51′14″ в. д. / 53.3099111° с. ш. 54.8539833° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53.3099111&mlon=54.8539833&zoom=12 (O)] (Я)Координаты: 53°18′35″ с. ш. 54°51′14″ в. д. / 53.3099111° с. ш. 54.8539833° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53.3099111&mlon=54.8539833&zoom=12 (O)] (Я) |
| Расположение | |
| Водная система | |
|
| |
| Страна | |
| Регион | |
|
| |
|
| |
Яшерган — река в России, протекает в Миякинском и Стерлибашевском районах Республики Башкортостан. Исток реки находится к западу от деревни Петропавловка Миякинского района Башкортостана. Является правобережным притоком реки Тятер, её устье находится в 55 км от устья реки Тятер. Длина реки составляет 13 км. Населённые пункты у реки: Яшерганово.
Данные водного реестра
По данным государственного водного реестра России относится к Камскому бассейновому округу, водохозяйственный участок реки — Дёма от истока до водомерного поста у деревни Бочкарёва, речной подбассейн реки — Белая. Речной бассейн реки — Кама[1].
По данным геоинформационной системы водохозяйственного районирования территории РФ, подготовленной Федеральным агентством водных ресурсов[1]:
- Код водного объекта в государственном водном реестре — 10010201312111100024199
- Код по гидрологической изученности (ГИ) — 111102419
- Код бассейна — 10.01.02.013
- Номер тома по ГИ — 11
- Выпуск по ГИ — 1
Напишите отзыв о статье "Яшерган"
Примечания
Ссылки
| ||||||
Отрывок, характеризующий Яшерган
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
