Яшински, Василе

Василе Яшински (рум. Vasile Iașinschi; 7 декабря 1892, Бурла, жудец Рэдэуць — 3 ноября 1978, Мадрид, Испания) — один из видных деятелей румынского фашистского движения «Железная гвардия», министр в «легионерском правительстве» 1940—1941 гг.

По профессии фармацевт. Высшее образование получил в гг. Черновцы и Яссы, где он возглавлял компанию «Avram Iancu».

Познакомившись с Корнелиу Кодряну, с самого возникновения был активным членом движения «Железная гвардия».

С 27 августа 1922 г. создал в Рэдэуць аптеку «Izvorul sănătății» (Источник здоровья) — единственную румынскую аптеку на Буковине, где в те годы была сложная этнополитическая ситуация.

С 1926 г. публиковался в газете «Буковинская стража», «Garda Bucovinei».

В «легионерском правительстве» 1940—1941 гг. занял пост министра труда, здравоохранения и социального обеспечения.

Во время бухарестского погрома 1941 г. Яшинский приказал поджечь еврейский квартал, а когда ему стали возражать, опасаясь, что пожар может охватить весь город, Яшински ответил «Слишком поздно, поджигатели уже проложили себе дорогу».

После поражения легионерского путча, в 1941—1944 г. находился в немецких концентрационных лагерях Беркенбрюк и Бухенвальд.

В 1944 г. занял пост министра труда в коллаборационистском «румынском правительстве в изгнании» в г. Вена, которое возглавил Хория Сима (декабрь 1944 — май 1945). В 1946 г. вместе с другими членами «правительства» подал американцам прошение о невыдаче в Румынию, находился вместе с ними в лагере в г. Глазенбах (Австрия), был освобождён 1 октября 1946 г.

В первые годы эмиграции работал помощником Х. Симы.

На процессе в Бухаресте 6-17 мая 1947 г. заочно приговорён к смертной казни.

В 1951 г. был редактором издания «Циркуляры, письма, советы, мысли», Мадрид (93 стр.). В следующем году опубликовал в г. Барселона труд «Румынские легионеры Мота и Марин». С 1952 г. руководил легионерским журналом «Libertatea», издававшимся в Мадриде.

После реорганизации Легионерского движения в изгнании возглавлял его руководящие органы до своей смерти в 1978 г.

Отрывок, характеризующий Яшински, Василе

В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?